отцом ходил ли?
К у з н е ц о в. Я со своим ходил.
П а н к р а т о в. Да не ври!
К у з н е ц о в. Он у меня вообще на руках умер.
К у з н е ц о в. А я вот один… Один и сдохну где-нибудь. Хоть бы раз позвонил, спросил, тама это, папа – ты как? Добересся один-то? Давай, мол, я тебя сопроводю. Хрен! Дождесся от них. Валяйся потом в собственной луже. Й-ех!
К у з н е ц о в. Сын, что ли?
П а н к р а т о в. Машину за мильоны купил, а чтоб отца подвезти, или тама что, – хрен с маслом. Давай, старик, жми через весь город на транвае. Быстрее окачурисся… Глядишь – и площадь освободится. Только и ждет, подлец…
Л я к и н. А что за тачка?
П а н к р а т о в. Не знаю… Как ленд-лиз все равно.
Л я к и н. «Ленд Ровер»?
П а н к р а т о в. Вроде…
Л я к и н. Вау!
Молчание.
П а н к р а т о в. Вот что ты такое сейчас вякнул? Что ты такое сказал, от сохи на время взятый?
Л я к и н. Весёлкин базар! Да ты, дед, никак сидел?
К у з н е ц о в (П а н к р а т о в у). Это междометие означает – «ничего себе». Англицизм.
П а н к р а т о в. Так и говори – ничего себе! Ты что – не русский? Ты где живешь? Ты что – в Америке живешь?
Л я к и н. Опять заболело-поехало.
П а н к р а т о в. Мяу! Хуяу! Слов у них уже не осталось, одни звуки. Мы за это на фронтах кровь проливали? Кузнецов, скажи! Вот за эту вот пятую колонну?
Л я к и н. Тебе как раз пять лет было, когда война по ходу кончилась.
П а н к р а т о в. Подсчитал! Гляди-ка, высчитал! Арихмометр! Плохо считашь! Может, я всю жись воевал! А тебе и знать не положено! Да где тебе знать-то, тля ты эдакая! Вот что это у тебя написано? (Тычет пальцем в спину Л я к и н у.) «Ненавижу работу»! Это что это такое? Сопля ты несчастная! Да мы по двенадцать часов…
Дверь кабинета распахивается. Санитары осторожно вывозят каталку, на которой лежит тело, с головой укрытое простыней. П а н к р а т о в умолкает на полуслове.
Выходят доктор З а д о р н о в, врач-реаниматолог и М е д с е с т р а.
В р а ч – р е а н и м а т о л о г. Инфаркт, конечно. Классика.
З а д о р н о в. Там все равно уже метастазы пошли. В почках, кишечнике…
М е д с е с т р а. Аркадий Михайлович, почему я-то опять?
З а д о р н о в (взрываясь). Идите тогда и оперируйте вместо меня! А я полы вытирать буду! (Останавливается и угрюмо смотрит на вставших пациентов.) Приму всех.
Процессия уходит в левую кулису. М е д с е с т р а с грохотом захлопывает дверь, за ней раздается сдавленный крик и через мгновение появляется бледный и еще более взъерошенный Б у д е т е, трясущий ушибленной рукой.
М е д с е с т р а (злобно). Ах, извините! (Уходит в правую кулису.)
Б у д е т е. Ничего. (Проходит к своему месту, снимает с него газету, и, приподняв очки, снова изучает пятна.) Гм… (Протирает очки, глядя перед собой.)
К у з
