ней стало угасать и сознание мага. Он медленно опустился, цепляясь за дерево, на мох.
«Какой мягкий» – про себя заметил Амаран, пальцами погладив бархатистый ковёр, покрывавший землю. Мир перед глазами расплывался и кружился.
– Я ведь не сдаюсь, – сказал он сам себе. – Вовсе нет. Просто нужно отдохнуть…
На душе было удивительно спокойно. Маг будто погружался в тёплое, нежное облако, тревоги и заботы оставляли его разум и сердце.
Странные, беспорядочные сны виделись ему. Мерзкие, липкие, не дающие сознанию и воле шевельнуться и дёрнуться в попытке освободиться. Он боролся с их приторной, очаровывающей силой, но постоянно проигрывал, и вновь ощущение смирения и покоя охватывало его. Точно в болоте, его душа медленно и мучительно утопала в этих снах, и чем больше старалась вырваться, с тем большей силой тянули её во тьму тяжёлые и липкие видения…
Листья с деревьев облетели, осыпались, укутав Амарана золотым одеялом. Грязь и пыль слой за слоем ложились на лицо, которое с каждым днём становилось всё уродливее от худобы. Тело эльфа слабело от бездействия, магические и жизненные силы покидали его, и теперь при всём желании он не сумел бы разорвать опутавших его чар, а если бы и сумел, то не нашёл сил выбраться отсюда. Пришедшие с весной травы оплели его руки и ноги, точно цепи, чтобы он никогда не покинул их лес…
Целая вечность минула в его погибающем сознании, в фальшивом мире снов, когда живое тепло коснулось его руки. И Амаран рванулся к нему – как к свету, блеснувшему в бесконечном и непроглядном мраке.
Волшебник не понимал, откуда пришло почти забытое ощущение тепла в его полумёртвое холодное существование. Он и не мог задавать себе такие вопросы, а уж тем более, искать им ответы. Но это слабое, почти неуловимое тепло придало ему сил и дало ориентир, к которому нужно было стремиться из холода и тьмы. Пришедшая извне сила самой жизни осторожно стала распутывать сети снов и колдовства, которыми был скован молодой маг.
Он начал ощущать самого себя, постепенно вспоминая, как управлять собственным телом. Единственная цель, самая важная, заслоняющая всё потребность заставила мага искать силы пошевелиться – любыми средствами нужно было удержать источник волшебного, живительного тепла. Медленно, превозмогая слабость и дрожь, маг разжал закостеневшие пальцы и обхватил ими чью-то ладонь. Видения стали меркнуть, извне их озарял и рассеивал слабый, но такой необходимый свет, к которому Амаран тянулся всей душой и всем рассудком…
Чужая рука вырвалась из его хватки, раздался испуганный вскрик. Волшебник открыл глаза и увидел рядом с собой взъерошенную девушку. Огромными усилиями он заставил ослабевшее тело подняться и сел в груде полусгнившей листвы и травы. Незнакомка тут же вскочила на ноги, попятилась и, казалось, готова была броситься бежать, но вместо этого в ужасе замерла, неотрывно глядя ему в глаза.
– Не бойся, прошу!.. – еле слышно произнёс маг. – Я… я ничего не сделаю тебе!.. Пожалуйста…
