бестолково, романтично махая головой. Здесь меня никто не пытался поймать, все вспоминали, как целовались в восьмом.
На столе лежали хлеб, открытая банка сардин, масло и яйца.
Мне вдруг захотелось простой пятнадцатипроцентной сметанки. Не стань я котом, быть мне начальником сметанного цеха на молочном комбинате. Потешил бы свое самолюбие.
Остальные купешки были закрыты, я проскочил вагон-ресторан, где народ стучал вилками и стаканами, и оказался в СВ.
Я вошел в первое купе. Там тихо, девушка в телефоне и мужчина с клюшкой в руке дремлет на полке, краем глаза заметил меня и крайне заинтересовался, смотрит на меня уже с любопытством. Слава богу, клюшка для гольфа. Такой я еще не получал.
– А ты все время с этой клюшкой спишь? – спросил его я.
– Смотри какой наглый кот. Сидит, слушает, будто все понимает.
– Да. Никогда не видела таких умных котов, – отвлеклась от телефона девушка.
– Хитрый, прямо как человек.
«Да, был я человеком много раз, но как бы человечно ни было, котом как-то удобнее», – махнул хвостом кот, разметая прошлое.
– А глазища-то. Зеленые-зеленые, как у дьявола.
– А ты уверена, что у дьявола зеленые глаза?
– А какие еще?
– Не знаю, пусть будут зеленые, но вроде бы черные.
– Я и говорю – темно-зеленые, почти черные.
– Мне нравятся зеленые глаза.
– А я думаю, чего ты так на Тому запал.
– Да при чем здесь Тома? Она же твоя сестра, причем старшая.
– То есть была бы младшая – другое дело.
– С тобой невозможно говорить. Все время заставляешь испытывать чувство вины.
– Вот ты на ней и испытай свои чувства. Только ко мне потом не подходи.
– Черт, началось все с обычного кота. Если у тебя нет настроения, зачем его портить другим?
– Ты мне его давно испортил.
– Это такая месть, значит, хроническая. А еще говорят, что зеленый цвет успокаивает. Черта с два. Видимо, на тебя это не распространяется, – вздохнул парень.
– Не знаю, я зеленый цвет всегда считала самый наглым, если это не светофор.
«Я вообще-то про клюшку для гольфа, а вы на меня уже столько ярлыков навешали», – почесал за ухом кот, будто хотел их стряхнуть.
– Он с ошейником.
– Сразу видно, что домашний… домашний дьявол. Сам уйдет или надо будет вставать?
– Да погоди ты. Дай ему лучше колбаски.
– Чтобы потом он ходил сюда, как домой? Шиш.
– Что тебе жалко, что ли?
Девушка поднялась с полки, взяла со стола кусочек колбасы и кинула мне.
«А чего она у тебя такая злая?» – посмотрел я настороженно на женщину. Понюхал кусок колбасы, но есть не стал. Девушки не понимают одного, что когда они злятся, то сразу становятся тетками.
