разомкнутыИ переплавлены,
И непонятно,
Насколько они голодные.
Хоть бы жирок накапливали.
Всё это от недостатка внимания.
Если взорвётся космическое сознание,
Взрыв отзовётся по ткани всей мироздания.
Лотос космический поливали
Развоплощённые, переваренные.
Лопнет капсула эго,
Гамма всплеск – это маркер.
То, что ее скорость вращения
Преодолела космическую самость,
И у дыры Просветление,
Расходящееся кругами.
Золото с голубым
Бирюза в жёлтых бриллиантах.
Ты – медово сверкающая
Чакра,
Ты мерцаешь в вершинах своих,
С моим творчеством —
Комплементарно.
Разгоняется ли ум?
Или же, зависает?
Наблюдаемый – это ты,
Я – наблюдающий.
Мне лишь надо шептать твоё
Огненное имя.
И тебя обнимать своими ветрами.
В мире проявленном
Я с тобой непроявлена.
Я изучаю другую реальность.
Что я чувствую,
То реально.
Запах сандала…
Я узнаю его из тысячи.
Я тебя тонизирую,
Ты меня расслабляешь.
Я тебя обволакиваю, мысленно,
Кровью твоей управляю.
Ты, наверное, медитируешь…
Вижу, как в падмаяне,
Ты левитируешь.
А, давай, полетаем,
Как на цветочном ковре?
В самых проникновенных обьятиях,
Будто сидим мы под бодхи,
До обоюдного просветления.
Я твоё абрикосовое варенье
Половинками абрикосов.
Ты бы пальцами ел меня,
Пока ложкою пробуй.
Я густое желе,
Цвета оранжевого.
Кришна любит меня,
Синевою богатый.
Не сушеная…
Не курага…
Цельная…
Абрикосовая нуга…
Взбей меня,
Пенную.
Я на солнце закрою глаза,
Окунусь в марокканскую охру,
Жидкую, теплую,
Словно гуашь разведенную.
Я, наверное, хна,
На тебе нарисую узоры.
И не смоешь меня,
Будешь мой до утра…
Расписной с расписною.
Солнечная пастораль
Превращается в радужную.
Я в Сен-Этьена стою в этих лучах.
Я рассматриваю и рассматриваю,
Как сквозь цветные окна течёт весна.
Свет, превращающийся
В музыку,
С нефов течёт тишина.
Если в неё
Усиленно вслушиваться,
Потусторонняя музыка будет слышна.
Если сейчас бы звуки органа огромного,
Вдруг заиграли мелодию из Бетховена,
Кажется, что лучи уложились бы в кружева,
Так их меняла бы звуковая волна.
Распускаются, как цветы
Губы
