поэтому я просто сгреб в кучу опавшие листья и собрался в них зарыться, как вдруг услышал тоненький свист.
– Фьююю!
Я обернулся. Прямо на меня смотрела серая дамочка-крыса. Смотрела она сверху вниз, так как стояла на задних лапках, а в передних держала огрызок яблока.
– Фьююю! – повторила она, не скрывая изумления.
Еще бы! Ей, наверное, никогда не приходилось видеть такого красавчика! Я принял соответствующий моей внешности и должности гордый вид (жаль, что мы только стоять умеем, а не ходить, как Люди, глубокомысленно заложив передние лапки за спину) и открыл рот, чтобы начать ученую беседу, а еще лучше – научную дискуссию. Однако дамочка не дала мне и слова молвить, перехватив инициативу.
– Ты больной? Это заразно? Не приближайся! Не дыши в мою сторону! Ничего здесь не трогай! Откуда ты взялся на мою голову?! Не отвечай! Ничего не хочу знать!
Сказать, что я опешил, – ничего не сказать! Если я и намеревался сообщить что-либо о себе, то после такого невероятного вступления чуть не забыл, как меня зовут! Скорее всего, я даже рот не закрыл! Так и вижу себя теперь глазами Клары (об этом позже): белый, с бестолковым (от неожиданности!) выражением рубиновых глаз и широко раззявленным ртом, из которого торчали зубы, покрытые прочной желтой эмалью!
Глава четвертая.
Клара
На вас когда-нибудь смотрели с брезгливостью? Интересно, как вы реагировали? Я, например, так: первоначальное возмущение быстро сменилось желанием зарыться поглубже в тот ворох, что я насобирал для ночлега, и подумать, не ошибся ли я, считая себя красавчиком… Но тогда следовало бы признать, что заблуждались и продавцы Зоомагазина, которые долго не хотели со мной расставаться, и Вовины родители, когда именно меня выбрали в подарок сынишке… Эти мысли успокоили, а потому я повернулся к дамочке спиной и забрался в листья уже исключительно от обиды, а не от огорчения.
Когда я натянул на себя последний листок, любопытство серой барышни взяло верх над прочими чувствами и она примирительно произнесла:
– Ладно, тоже ведь божья тварь! Вылезай, знакомиться будем!
Я хотел было проигнорировать снисходительно протянутую мне лапку дружбы, но вовремя спохватился, что лучше аборигенши (то есть местной жительницы) никто не расскажет, где я очутился в результате Вовкиного эксперимента. Поэтому отряхнулся и приосанился: встал на задние лапки, выпятил живот и откинул назад голову.
– Клара! – неожиданно кокетливо сообщила дамочка.
Ой! Мое собственное имя, которым я так гордился, вдруг показалось мне каким-то простоватым, и я решил представиться полным Ф. И. О., для пущей солидности:
– Пафнутий Владимирович Менделеев! (Надеюсь, Вовка простит, что я «записал» его в отцы!)
Уловка
