как Ирэн Форсайт и внушать взволнованность собственникам.
– Женщины носят сложные причёски, палантины и юбки в пол, а не выглядят так, как будто их трепали всю ночь. Ты в джинсиках, маечках и без грамма косметики вызываешь смятение в умах. Радоваться надо.
Мне казалось, что ее студенческая юность не исчезла, хотя мы расстались с университетской жизнью давным-давно. Ей, как и раньше хотелось заниматься собой – спать до обеда, лежать часами в ванной, читать Рембо, ходить на пилатес, коллекционировать фрагменты мозаик и откусив галету с французским паштетом рассуждать о мудреце Васиштхе что-то втиравшего самому Раме о трудном пути мирского существования. В общем, делать только бестолковые, по мнению её мужа, вещи. «В быту я не уместна» – вздыхала она. А он хоть и не был обременён тяготами тяжёлого труда и имел весьма солидный доход, мыслил как обычный работяга, не до конца понимая всей прелести обладания «праздной» женщиной. Идут годы. А рядом с ним вечно юная, прекрасная и умопомрачительно женственная спутница, не превратившаяся, вопреки всему, в кухарку и главное, не рвущаяся управлять государством.
Иногда нам удавалось провести вместе целую ночь. На сон тратить драгоценное время не хотелось. Хотелось только двух вещей – трахаться и болтать, болтать и трахаться. К середине ночи давал о себе знать зверский голод. Я шел к холодильнику и гремел едой и посудой. Мазал бутерброды маслом, очищал рыбу от мелких косточек. Она никогда не помогала. Она лежала и ждала. И это мне нравилось. Я терпеть не мог женщин, что не стряхнув флёр соития, включают яркий свет на кухне и начинают услужливо хлопотать.
Поначалу я пытался поддеть ее – как она может изменять мужу? Ведь это порицается обществом, а она прыгнула ко мне при первой же нашей встрече. Хотя, похоже, это я, все-таки, прыгнул. Или она? Наверное, мы вместе прыгнули друг на друга. Она как обычно ответила вопросом на вопрос:
– «Декамерон» Боккаччо читал?
– Еще на втором курсе, когда средневековые итальянские города проходили, забыл только.
– Так вот, в средневековой Флоренции пытались осудить женщину за измену мужу. Она при всех спросила, принадлежала ли она ему всецело всякий раз и сколько бы раз ему ни хотелось. Муж ответил, что она всегда подчинялась его желанию. «Если он всякий раз брал с меня всё, что ему было надобно, что мне-то было делать с тем, что у меня в излишке?» – спросила она и была оправдана. Так что, милый, ничего предосудительного в нашей тайной связи я не нахожу, к тому же, статус депутатской любовницы повышает мою хрупкую самооценку. Только пожалуйста, не расставайся со значком, иначе мне придётся разлучиться с тобой. Второй раз я этого не перенесу.
Я знал, что самооценка не такая и хрупкая, она легко бы это сделала и перенесла.
Расстались мы из-за ковра. После окончания университета сняли небольшую квартирку, были счастливы и полны желаний далёких от добродетели. Я работал на двух работах, чтоб вырулить на тропинку благосостояния,
