следить за бегущими цифрами.
– Вы, правы, – еле слышно пробормотал он. – Это был бы скандал. Страшный скандал.
Вновь заработала дверная сигнализация.
– Здравствуйте, Игорь Михайлович, – в один голос приветствовали Каримова два брата, Федор и Олег Панкратовы, физики-ядерщики по специальности.
– А ребята, – рассеянно произнес Каримов, усаживаясь в кресло. – Зал освобожден?
– Да, – на этот раз говорил только Федор. – Всех из периметра вывели. Параметры в норме. Сколько осталось до обнуления?
– Пять сорок семь.
– А можно мы здесь останемся? Посмотрим?
Каримов многозначительно кивнул на Сидоренко:
– Ну, если Виталий Евгеньевич не против?
Оторвавшись от монитора, куратор взглянул на братьев и закивал головой, указывая на ряд свободных кресел:
– Конечно, присаживайтесь. Всё ровно, кроме вас, других гостей не предвидится.
– Четырехминутная готовность. Рубка номер один, как меня слышно? – донесся из динамиков голос Серегина.
По плану именно на точке в четыре минуты обе рубки должны контролировать синхронность отсчета.
– Слышу хорошо, Николай! Есть отметка в четыре минуты, – ответил Каримов, склонившись над микрофоном. – До минуты поминутная сверка.
– Помню, Игорь! Вместе же инструкцию разрабатывали.
Каримов взглянул на Купол и улыбнулся.
– И то верно. Три минуты ровно! – сказал он и откинулся на спинку кресла.
– Есть три ровно!
– Ну все! Чу или хан!? – вполголоса произнес Игорь Михайлович.
– Что? Что? – переспросил Сидоренко, отрываясь от созерцания «Купола».
– Чу, или хан – это по-китайски, – объяснил Федор Панкратов. – Чет или нечет, да или нет, если хотите даже быть или не быть.
– Две минуты, – дал отсечку Каримов.
– Есть две минуты, – в голосе Сергеева чувствовалось напряжение. – Игорь, как у тебя?
Каримов оглянулся. Сидоренко стоял у окна, вцепившись в поручень, словно в спасательный круг. Братья Панкратовы чуть пристав с мест внимательно следили за информацией на мониторах.
– Нормально, Николай. Все работает. Сам как?
– Лучше всех. Одна минута, – доложился Сергеев.
– Есть одна минута, – подтвердил Каримов. – Отсчет каждые десять секунд.
– Знаю.
– Пятьдесят.
– Есть пятьдесят.
– Сорок.
– Есть сорок.
По телу Каримова пробежала холодная волна дрожи.
– Тридцать.
– Есть тридцать.
– Двадцать.
– Есть двадцать.
– С пяти общий отсчет!
– Пять, – голоса Каримова и Серегина слились.
– Четыре.
– Три.
