она, тоже довольно резко.
– Что ты тут делаешь? – наседал он, видно, накрученный темой футбола. Не люблю, когда у них начинается этот бессмысленный пинг-понг.
– Не разговаривай с ней так, – осадил я его. Гиг стал помягче, но ненадолго.
Еще одна особенность пьяного Гига – наигранно подкатывать к Труди в отсутствие Джессики. Словно он не может принять того факта, что не цепляет ее своей мужской харизмой. Хотя Труди, по правде говоря, тоже не в его вкусе. Он не любит тихонь. Но именно ее реакция его и забавляет.
– Ну же, Труди, детка, пойдем купаться голышом, а? Чего я там не видел, а! – И на этом месте он так безобразно заржал, что аж еда изо рта полетела в разные стороны.
Мне тоже стало смешно от почти детского смущения Труди. Но я сдержался. Погладил ее по плечу. Она глянула на меня испуганно. Природа словно бы подыгрывала ее тревоге. Волны обрушивались на берег, как реплики оппонентов, не давая и слова сказать. Заставляли перекрикивать друг друга.
– Пойдем отсюда. Пойдем домой, Эл, – прошептала Труди.
– Что? Я не слышу. – Я нагнулся ближе к ее рту.
– Мне надо уйти отсюда! – прокричала она в тот момент, когда океан выжидательно замолчал, и люди за соседними столиками стали оборачиваться.
Мне стало жаль ее. Так жаль, как только может быть. Агорафобия ее усиливалась, и то, что Труди оказалась на берегу, было странным. Мы поднялись. Гиг остался допивать и доедать заказанное. Я обнял ее за плечи и повел к таксистам, дежурившим у выхода с пляжа.
– На виллу «Мальва», – сказал я первому попавшемуся тук-тукеру.
– Мал-ва, Мал-ва. Ок, мистер. Я знаю Мал-ва, – убедительно запричитал мужик с кожей чернее ланкийской ночи. Его белки и зубы сияли, как эмалированные, освещенные фарами придорожных рикш.
Мы уселись в таратайку, украшенную постерами голливудских фильмов вперемешку с разноцветными буддистскими венками. Странное сочетание. Труди положила голову мне на плечо, и сразу потеплело. Куда уж теплее, чем на экваторе? Однако стало. Ветер задувал в открытые проемы транспортного средства. Тут я заметил, как с крыши из темноты на меня таращится унылое растянутое изображение Джека Воробья. Капитана Джека Воробья. Хоть что-то родное в этой дикой Азии. «Да, компас не указывает на север, но ведь нам туда и не нужно», – сказал мне этот прохвост. «А куда нам нужно?» – хотел уточнить я. Но не стал. Разговаривать с дерматиновой крышей было бы нелепо даже для члена нашей чокнутой компашки.
Ночью Труди плохо спала – стонала, вздрагивала, просыпаясь. Наутро Гиг шутил в своей скабрезной манере. Спрашивал, что я такого делал, раз из комнаты доносились хоть какие-то звуки кроме джаза. На пару с Джессикой они гордились шумом, который производили. В ход шли томные вздохи, стуки, сотрясение стен и мебели. Одним словом, театральное представление. Я ту нежность, что между нами с Труди, ни на что не променяю. А Гиг и Джесс только и делают, что провоцируют друг
