покатил по набережной, а три комедианта смотрели ему вслед с открытым ртом. Наконец Арлекин рассмеялся:
– Наш Скарамуш – переодетый принц!
Коломбина захлопала в ладоши и сверкнула белыми зубами.
– Ах, Климена, прямо как в романе! Какая прелесть!
Климена перестала хмуриться, чувство обиды сменилось у нее недоумением.
– Но кто она?
– Конечно же его сестра, – уверенно заявил Арлекин.
– Его сестра? Откуда ты знаешь?
– Я просто знаю, что он скажет тебе, когда вернется.
– А почему?
– Потому что ты все равно не поверила бы, скажи он, что это его мать.
Проводив экипаж взглядом, они побрели в ту же сторону. А в это время в экипаже Алина с серьезным видом разглядывала Андре-Луи. Она сжала губы, тонкие брови слегка сдвинулись.
– У вас странная компания, Андре, – вот первое, что она ему сказала. – Или я ошиблась и ваша спутница не мадемуазель Бине из Театра Фейдо?
– Вы не ошиблись. Однако я и не предполагал, что мадемуазель Бине уже так известна.
– О, что до этого… – Она пожала плечами, в голосе послышалось спокойное презрение. Она пояснила: – Просто вчера я была на спектакле. Думаю, я узнала ее.
– Вы были вчера вечером в Фейдо? Как же я вас не увидел?
– А вы тоже там были?
– Был ли там я? – воскликнул он, но, опомнившись, сразу же заговорил безразличным тоном. – О да, я там был. – Ему почему-то не хотелось признаться, что он без всякого сопротивления пал, с ее точки зрения, так низко. Слава богу, грим и измененный голос сделали его неузнаваемым даже для Алины, которая знала его с детства.
– Понятно, – сказала она и еще плотнее сжала губы.
– Что же вам понятно?
– Что мадемуазель Бине на редкость привлекательна. Разумеется, вы были в театре, это ясно по вашему тону. Знаете, вы разочаровываете меня, Андре. Наверно, это глупо с моей стороны и говорит о том, что я недостаточно хорошо знаю сильный пол. Мне известно, что большинство светских молодых людей испытывает непреодолимую тягу к существам, которые выставляют себя напоказ на подмостках, но от вас я этого не ожидала. Я имела глупость вообразить, что вы не такой и выше подобного пустого времяпрепровождения. Я считала, что вы немного идеалист.
– Вы льстите мне!
– Да, теперь я вижу, что заблуждалась, но вы сами сбили меня с толку. Вы столько рассуждали о какой-то морали, с таким пылом разглагольствовали о философии, так тонко лицемерили, что я обманулась. Странно, что при таком актерском даровании вы не вступили в труппу мадемуазель Бине.
– Вступил, – сказал он.
Ему пришлось признаться в этом, ибо он выбрал меньшее из двух зол.
На лице Алины появилось недоверие, сменившееся ужасом и наконец отвращением.
– Ну конечно, – сказала она после долгой паузы, – таким образом вы могли находиться вблизи своей пассии.
– Это
