волк подходил к родным местам, тем сильнее становился щекочущий ноздри запах чего-то горелого, который, как показалось ему, впитался в каждую веточку и листик окружающего его леса. Ощущение было не из приятных. В том месте, где матёрый задрал жеребёнка, он обнаружил обугленные останки, которые двуногие сожгли на чём-то таком, от чего провонял весь его родной лес.
Стояла тихая лунная ночь. В неимоверной высоте неба загадочно мерцали звёзды. Деревья в лунной синеве казались таинственными, отбрасывали длинные чёрные тени. Днём солнце основательно прогревало прозрачный весенний воздух, и снег уже давно сошёл с южной стороны косогоров, а также с мест постоянной тебенёвки лошадей. Но в лесной чащобе снег лежал по-прежнему, он, как водится, растает в последнюю очередь. Матёрому, окидывавшему внимательным взором родные места, нестерпимо захотелось завыть во всё горло, но он сдержался. Конечно, он догадывался, что причиной всему действия его двуногого соседа, иначе этого маслянистого вонючего запаха здесь никогда бы не было.
Неизвестно, сколько бы Аарыма размышлял подобным образом, не обращая внимания на привычное тарахтенье трактора, если бы вдруг со стороны людского шума в небо не вырвались клубы чёрного дыма. Шум нарастал. Двуногие двигались в его сторону. Решив разузнать, есть ли среди них люди, которые убили его верную подругу, волк принялся изучать следы и запахи. Свернув на дорогу, ведущую в направлении шума трактора, Аарыма прибавил ходу. Его вначале не удивило отсутствие свежих следов железных саней: он подумал, что двуногие, убившие Волчицу, могли приехать другим путём. Только пару-тройку раз в поисках свежих следов сунувшись в островки леса, волк осознал, что смрадным дымом теперь несёт со всех сторон и он начинает нещадно щипать ноздри и жечь глаза. «Надо уходить», – подумал волк. Но не тут-то было! Куда бы он ни повернул, всюду его встречал тот же густой смрадный дым. У матёрого закружилась голова, а глаза слезились и плохо видели. Вдобавок ко всему он почти перестал различать запахи. Когда попадались особо густые клубы дыма, ему казалось, что чёрная жирная копоть намертво прилипает к стенкам носа, щекоча и раздражая их. Ещё немного – и вольный зверь, выросший в тайге, заблудился бы в редколесье. Если бы не уши, то волк, кажется, сам бы выскочил прямо к табунщикам. Уж тогда-то двуногий сосед своего шанса не упустил бы! Аарыма много лет соседствовал с ним и прекрасно знал, как тот стреляет из ружья. Попал бы точно промеж глаз.
Только потом волк догадался лечь пластом на снег. Над самой землёй дым был, как оказалось, не такой густой, и теперь матёрый чувствовал лишь запах прилипшей к стенкам ноздрей гари. Немного продышавшись, заметил, что там, где усадьба двуногого, дыма вроде бы нет. Улучив момент, когда фары трактора отвернули в сторону, волк ползком выбрался на дорогу, ведущую к дому. Пробежав пару километров и поняв, что погони нет, волк свернул в лес и уже спокойно потрусил к верховьям речки.
Впрочем, спокойствие скоро сошло на нет, поскольку хищник почувствовал, что совсем перестал различать
