я, не глядя на неё.
– Что? Александр, вы с ума сошли, немедленно объяснитесь, – похоже, что нет, не говорит.
– Что за безумная страсть к французскому? Вас возбуждает революция? Вы в курсе, что обожаемые вами французы свою королеву убили. Не знаю, насадили её голову на пику или нет, по-моему, насадили. И вы считаете язык этих варваров, способных на подобное изысканным? – я заговорил по-немецки. – Раз вы не знаете русского, поговорим на вашем родном языке.
– Но… – похоже, вдовствующая императрица не привыкла, чтобы сын так с ней разговаривает.
– Я не желаю слышать от своего окружения французский язык, язык Фронды и тех, кто с лёгкостью казнит своих королей. Этой ночью мы слишком сильно им уподобились, чтобы продолжать играть с огнём. – Я резко сел, а затем поднялся. Ну что же, ростом я, похоже, пошёл в свою родню по матери. Во всяком случае я выше стоящей передо мной вдовствующей императрицы.
– Вы сошли с ума, как и ваш отец…
– Ни слова о моём отце. – Я предостерегающе посмотрел на неё.
– Александр…
– Присаживайтесь, матушка. Мы побеседуем о том, что произошло ночью в той спальне. А потом плавно перейдём к вашим планам на престол. – Я быстро подошёл к двери, ведущей к спальне императора. – Зимин, хватит шуметь. Я всё уже выяснил. Мы сейчас побеседуем с её величеством вдовствующей императрицей. Сделай так, чтобы нас не побеспокоили. Если людей не хватает, привлекай всех, кого считаешь нужным. – Захлопнув дверь, я обернулся к императрице, которая смотрела на меня широко открытыми глазами. – Присаживайтесь, матушка. – С нажимом повторил я. – Этой ночью вы первой меня поздравили с тем, что я стал императором. И я хочу знать, что же за эти несколько часов изменилось.
Глава 5
Вдовствующая императрица продолжала стоять передо мной. Я же никак не мог понять, чего она хочет этим добиться. Хотя тут особых вариантов нет – императрица хочет оставить за собой право принимать решения и приказывать. Вот только тут матушка жестоко просчиталась. Это с братьями и с заговорщиками я пока должен заигрывать, а вот с ней нет. Пусть спасибо скажет, что её рядом с супругом не положили на ту же кровать. Били-то императора с таким остервенением, что и на женщину вполне могла рука подняться у этих, господ офицеров.
Кроме того, мне непонятно ещё несколько моментов, которые я и хотел бы уточнить.
– Вы решили проявить стойкость и стоять с гордо поднятой головой перед сатрапом, в которого внезапно превратился ваш сын? – спросил я, уже совершенно беззастенчиво разглядывая её.
– Вы сами всё сказали за меня, Александр, – и она действительно вскинула подбородок. – И, видя, что вы ушибли голову при падении непозволительно сильно.
– Вы присягнёте мне, как своему императору? – спокойно спросил я, глядя на неё. Никаких чувств у меня к этой женщине не было, да и она не была похожа на любящую мать.
– Нет, – она покачала головой. – Ich will regieren! – «Я хочу править!», перевёл
