дала подруга детства. И, поклявшись, поручилась
За надёжность её средства. А почто ж не получилось?
И дух, как-будто, не у дел? Наперекор моим слезам
Забыть о перстне мне велел, сказав, что Ник не по зубам.
А вернусь ка в келью я и потребую совета!
Что я зло творила зря? Быть должна и мне конфета!
И тут же в комнату войдя, взялась молить о чуде духа.
Но, тишину в ответ найдя, орать вдруг начала старуха:
– Ну что молчишь, неблагодарный!? Зову тебя иль эту стену?
Прошу воздать за труд ударный, даря мне в дельце перемену.
Воздействуй силою своей на волю мерзкого упрямца.
Чтоб отдал гавкучий сей мне украшение для пальца.
Мой хозяин, снизойди, говорить приди со мной.
дух
– Ты столкнуть двух сил пути можешь просьбою тупой.
Ну что ты, старая, всё ропщешь? Моей погибели ты хочешь?
От не большого, знать, ума меня изгнала ты сама.
Но, напоследок, день грядущий тебе открою я за верность.
Не где-то враг мой стерегущий. Но устремлёно пройдя местность,
Он у дверей твоих стоит. А значит, нам пора проститься.
Прощай навеки, моя жрица, раз от тебя бедой разит.
И, как потухли в келье свечи, себя сироткой вдруг назвала.
И затряслись от горя плечи, когда б старуха зарыдала.
Ну а кот, был рад веселью, слыша сору их за дверью.
XIII
Уж день в тревоге ожидает она спасительную новость.
Но тень собаку покрывает и восхвалила она скорость.
И, вскоре птица сев на ветке, тараторя, говорила
О жутких бедствиях в разведке.
Дина
– Представляю, как устала. К сожаленью, в узах сила,
А иначе б помогала. Но скажи, король где наш?
сорока
– Ах, добра великий страж? Адресат уведомлён.
Найден в южной стороне.
Дина
– Но что велел Ларика мне?
сорока
– Ничего… Исчез ведь он.
Дина
– Я весь день ждала подмоги, а он, видать, давно уж здесь.
Ну теперь к старухе месть постучится на пороге!
Благодарю тебя, сорока! Для мира сделала ты много.
сорока
– Что ты, Дина? Мы ж одно дельце делаем с тобою.
Знать судьбою нам дано на врага пойти войною.
Всё ж надейся на меня, потому как я в строю!
Стоит лишь тебе позвать среди ночи или дня,
И пернатая вся рать злу откроется в бою!
Но Дина молча лишь глядела. Не сказала, коль жалела,
Что духа им не исколоть в его невидимую плоть.
Но всё равно приятно было, что стремленье в птицах жило
Уберечь ценой большой
