механизмов «переключения режимов», позволяющее прогнозировать характер возникающих механизмов самоорганизации деструктивной направленности, выступает одним из важных направлений исследования социальной деструкции.
Недостаток знаний о субъекте потенциального деструктивного взаимодействия имеет следствием «расплывчатость очертаний», позволяющую увидеть лишь «то, как его поддерживает, возвышает или же унижает тот всеобщий тип, к которому мы его причисляем» [15, 19]. В связи с этим, необходимо учитывать, что «…усилия, действия отдельного человека не бесплодны, они отнюдь не всегда полностью растворены, нивелированы в общем движении социума. В особых состояниях неустойчивости социальной среды действия каждого отдельного человека могут влиять на макросоциальные процессы» [16, 5], что предполагает выявление, описание и анализ индивидов, групп, структур, имеющих выраженную деструктивную направленность, их влиятельность в структурах власти разного уровня, общественных структурах, СМИ, а также среди организаторов массового протеста. Весьма важно выявление деструктивного характера деятельности лидеров общественного мнения (реальных и мнимых, «назначенных»).
Деструктивные силы присутствуют в структуре всех социальных слоев и групп, внутри государственных и общественных структур, во власти и в оппозиции, в СМИ. Задача заключается в том, чтобы выявить характер и направленность их деятельности, проанализировать степень их влиятельности. Следует иметь в виду, что эволюция групп, стремящихся сообщить социальным процессам угодную им форму, на декларативном уровне зачастую направлена на решение реальных задач, стоящих перед обществом. Причем, чем более резко и агрессивно они выступают против обеспечивающих безопасность и стабильность общественных институтов и государственных структур, тем более своекорыстными и социально безответственными оказываются их усилия, тем более острую и непредсказуемую форму может обрести массовая реакция на них. Она может принять форму бунта против государства, грозящего обществу откатом в варварство.
Выявление и раннее предупреждение проявлений социальной деструкции ограничено жесткими временными рамками процесса усиления до определенного предела уровня социальной напряженности, обретения ею черт социальной деструкции. Попытки регулирования темпов и ритмов процесса достижения такого «предела» чаще всего принимают формы «искусственного притупления» или «искусственного обострения» социального противоречия.
Следует подчеркнуть, что сегодня не существует универсальных рецептов предупреждения, локализации и блокирования проявлений социальной деструкции, поскольку в процессе своего становления они обретают многофакторный, сложносоставной характер. Направленность и динамика этих проявлений тесно связаны с доминирующими ценностями, преобладающими стереотипами поведения, уровнем конфликтологической культуры и особенностями
