только хворь не щадит молодых, сам знаешь. Девицы им нужны юные, пригодные, кхм-кхм… непорченные. Она ж такая, да? А то чуть что обозлятся, сожгут всё к демонам.
В речь старосты вмешался ещё один взволнованный и гундосый голос.
– Говаривают, они побывали в соседнем городе, а там девки складной не нашлось. Так они озлобились и ополчили своих тварюг против всяк живого.
– Крылатые ящеры пощады не знают, – мрачно дополнил староста.
“А может, они лгут, – думала узница, – ищут повод пробраться в замок, надеясь, что у нас найдется, чем поживиться. Почему же домоуправец им верит? Сам знаешь, сам знаешь… О чём? И не поделился? А если это и вовсе приспешники Реома?”
Девушка дернула за рукав Бэритоса, прошептав:
– Вдруг притворщики?
– Нет… С этими знаком, местные.
– Да как же? – голос её сорвался почти на крик. – Кто им о драконах-то поведал, если те не щадят никого!?
Теперь староста услышал благозвучный голосок, и едва слышно взмолился, чтобы его обладательница оказалась хорошенькой.
Беритос поджал губы, от напряжения они искривились в ломаную дугу. Старик смотрел на девушку долго, потеряно. Прошло столько лет, а на родном лице всё те же морщины, но из глаз пропал мягкий свет надежды, что она исполнит предназначение.
Узница испуганно прошептала:
– О, нет. Я не дань, Беритос, я нужна магам, они обязательно…
– Откуда знать? А если уже никого не осталось? Мертвецы обетов не хранят. Иначе куда ж они запропастились на ваш семнадцатый день рождения? Два года невесть чего ждём. Так и состаритесь.
– Заберут-заберут, надо подождать.
Беритос с сомнением покачал головой.
– Не моя, не моя это судьба! – Выкрикнула узница и, прижавшись спиной к стене, осела на пол. Лопатками почувствовала каждый выступ.
– Мне велено во первой черёд хранить вашу жизнь, – сказал Беритос. За воротами, прильнув к ставням, напряжённо подслушивали. Домоуправец понизил голос, и оставалось надеяться, ничего, кроме шороха старческого шёпота, они не разберут. – Никто не знает, когда прекратит свирепствовать болезнь. Бывало, хворь десятки лет плясала по городам. Куда вам деваться? В замке исчахнуть?
– Хоть сто лет просижу, если понадобится. И то другая хворь была, не такая как эта.
– То-то же. Туманная в разы хуже. Зверьё в округе от неё передохло. Скоро сами с голоду помрём. Не хочу вам такой участи.
– Глупости, найдем, чем питаться, – без раздумий отрезала узница, тешась надеждой на дурной сон. Она впервые ощутила, что сырость и пустота замка были ей родными, и даже уютными. Да, она ненавидела свою каменную клетку, но любила как спасение от всех бед, кроме несвободы.
Староста же давил на жалость, поскольку юные девицы по неопытности просты и добросердечны.
– Выручайте, госпожа. В ваших нежных руках наши ничтожные жизни. Да-да! Нас целый городишко.
