что сейчас из дверей выползет безголовая кукла и бросится за мной и за своей головой к шаттлу.
Но нет – автобус тронулся, а кукла так и не появилась.
Пока ехали до вокзала я пытался собраться с мыслями. Боялся открыть сумку, потому что не знал, как ведёт там себя голова «Водяновой». Но всё вроде было тихо.
Уже на вокзале я понял, что до отхода моего прицепного вагона оставалось ещё часа четыре. Я пробрался в зал ожидания, положил сумку на соседнее кресло, склонил свою голову на колени, притворившись спящим, на самом же деле без конца прокручивал в мыслях жуткую ситуацию, в которую вляпался. В номере отеля, из которого я сбежал, остался труп натуральной женщины – дежурного администратора отеля «Древо Хитрово», гражданки Российской Федерации Эльвиры Улябиной, о личной жизни которой я практически ничего не знал, и тычущееся в дверь туловище биоробота, которое без головы никак нельзя идентифицировать с Натальей Водяновой. На ноже, которым была убита Улябина и которым я резал лимоны и груши, сто процентов есть мои отпечатки. В убийстве человека, безусловно, обвинят меня. Что будет дальше – легко предугадать.
Мне казалось, что меня арестуют прямо на вокзале. Я боялся поднять голову, опасаясь встретиться взглядом с полицейскими. Один раз дошёл до туалета, всё время закрывая лицо носовым платком, и ещё час скоротал там, запершись в кабинке.
Но вот пришло время посадки на мой поезд. Как можно глубже втянув голову в плечи, я направился к своему прицепному вагону. Подходя к нему, я ещё издали заметил ту самую проводницу, с которой мы ехали из Нижнего в Ульяновск. Я протянул ей обратный билет, лежавший в кармане моего пиджака. Она тоже узнала меня и громко воскликнула:
– Ах, вот и вы!
Моё сердце оборвалось:
«Всё! – подумал я. – Я уже в розыске, и сейчас меня арестуют!»
– А мы тут вас всем поездом вспоминали! – продолжала проводница. – Помните, вы всё обвиняли попутчиков, что они вас обворовали! Так вот, никто у вас ничего не крал: всё – и документы, и кошелёк, и мобильный телефон – вы обронили в вагоне-ресторане перед закрытием. Видимо, столкнули их локтем, они и провалились между столом и стенкой, а вы спьяну и не заметили. А когда утром там стали убираться, то всё и нашли, но вы уже сошли с поезда. Но я помнила, что у вас обратный билет, поэтому мы и не стали отдавать ваши вещи в полицию – я знала, что вы вернётесь. Так что зря вы на людей напраслину возводили!
У меня отлегло от сердца, я благодарил её, как мог, предлагал деньги, но она сказала только:
– Проходите в своё купе. Сейчас я принесу ваши вещи.
Проводница, действительно, принесла все мои пропажи – всё было на месте. Когда поезд тронулся, в купе со мной оказалась одна только женщина с маленьким ребёнком, и я наверняка показался им очень странным попутчиком. Забравшись на верхнюю полку и положив свою сумку в ноги, я всю дорогу до Нижнего притворялся спящим, хотя не сомкнул глаз. Мозг разрывался от одной только мысли: когда найдут труп, меня обвинят в убийстве, поймают и
