отцу. Вы оба стоите друг друга.
– Смешно, – криво усмехнулся Тим. – Старик не знал, для чего ты мне был нужен, разыграть его было легко. Я умнее тебя, раз ты попался в эту ловушку.
– Мне плевать, он меня подставил. Я никому и ничего не прощаю и всегда возвращаю долги.
– Я так понимаю, конструктивного разговора у нас не получится, – встал с соседнего кресла братец. – Заставить тебя тоже не получится, остаётся только уничтожить… Кстати, твоё судно, на котором ты прибыл к нам в империю, уже обнаружено, и ты официально мёртв, так что поздравляю, ты никто, все твои данные стёрты из всех банков данных. Я позаботился об этом.
– Бывает, – усмехнулся я.
Тут я был на коне. Когда Тим захватил меня – сволочь, использовал специализированный стационарный армейский станнер, чтобы с расстояния вырубить мои импланты, – то изрядно поизгалялся надо мной. Теперь я вернул ему ответ. Всё, что он говорил тогда у меня в кабинете, все его иезуитские планы пошли прахом. Кое-что им удалось узнать, подобрав нужные препараты, и он понял, что занять моё место нереально, слишком серьёзные требования безопасности, вскроют его моментально. А также и рабом меня заставить работать не получалось, не было результатов, даже против этого я боролся. Вот и получалось, что Тим обычное брехло.
Он со своими людьми направился к дверям, но обернулся перед открытой створкой и сказал:
– Наверное, ты надеешься на тот катер-разведчик с Лемура, который страховал тебя со стороны? Только вот беда, его смогли визуально засечь и загнать истребители военной базы, что находилась неподалёку. Два часа гоняли, потеряв одиннадцать единиц техники и шесть пилотов, но превратили его в груду металла. Совсем недавно удалось взломать искин катера, три недели с ним возились и узнали твой план. Хитёр, подстраховался, но вот не повезло… И да, ещё неделя – и если не будет результатов, ты действительно умрёшь.
Тим покинул кабинет, а я продолжал сидеть в кресле и молча смотрел ему вслед. Слова, сказанные Тимом, ударили по мне сильнее, чем он думал. Похоже, помощи не будет. Ребята действительно погибли, раз он о них узнал. Остаётся одно: искать средства побега самому, что с учётом импланта подчинения и одной руки очень непросто, фактически невыполнимо, но что-нибудь придумаю, обязательно придумаю.
Тут, видимо, искин почувствовал, что я снова плохо думаю о местном руководстве и о его хозяевах, и, парализовав меня, ударил привычной болью, пытаясь выдрессировать меня. Било меня минут шесть, пока я не вырубился. Искин тут же отправил сигнал медикам. Вернувшиеся инженеры без удивления наблюдали, как моё бесчувственное тело погрузили на носилки и отправили в лазарет. У них на глазах я часто или падал на пол, когда меня парализовывало, или замирал на стуле. После этого приходили медики. Некоторые пытались поговорить со мной по душам, в одном я вычислил профессионального психолога, но я выстроил между нами стену и не общался. Они-то были свободные, а я раб, то есть неполноценный,
