поворот в судьбе. Копаешься в памяти, копаешься, и наконец осеняет: вот с этого все и началось! Поступи я тогда иначе – и вся дальнейшая жизнь могла бы сложиться по-другому. И не было бы сейчас этих мук, этих бессонных ночей. Совесть. Как с ней быть? Ну как?
Помню только, что с утра было солнце. День ясный, морозный. Накануне я пообещал жене, что приеду домой пораньше и схожу с Мишкой в комиссионный магазин. Коньки он там себе присмотрел. Подарок ко дню рождения. Хорошие коньки, почти новые. Импортные, в магазине тогда таких нельзя было купить. Только из-под полы, по большому блату. Блат-то у меня был, да не тот. В другом магазине, не в спортивном. Если бы сапоги жене, я бы мигом устроил, а вот коньки…
Одним словом, пообещал. А тут, как назло, в качестве общественной нагрузки пришлось мне присутствовать в суде. Заседателем. Как же: не пьющий, партийный, у начальства на хорошем счету. Образование высшее получил, хотя и со скрипом, лет семь учился вместо пяти. Но… Надо ж было карьеру делать! Не юноша уже, за тридцать. В начальники пора выбиваться. Выслуживался, как мог, вот и припахали в качестве общественной нагрузки народным заседателем. Сижу, а вокруг – одни бабы! Слушается дело о разводе, вот они и набежали, сороки любопытные. Второй заседатель – баба, тихоня, жизнью замотанная, сразу видать, что дома ей каторга, председатель народного суда – тоже баба. Похоже, старая дева, потому что никуда не торопится. Вобла сушеная! Сидит и все тянет, тянет… кота, извиняюсь, за… А у меня в голове только Мишка и коньки. Если придем в комиссионку, а их там уже не будет, как я парню в глаза-то посмотрю? Ну как?
А эти двое стоят и друг друга жалеют. Мужик и баба, которые разводятся. Меня не жалеют, Мишку моего не жалеют, которому коньки до зарезу нужны. Сказали бы ясно: никаких, мол, компромиссов, видеть друг дружку больше не хотим, развод, и точка. Вынесли бы мигом постановление и быстренько разбежались по домам. А судья все докапывается:
– Ну в чем причина-то? Почему хотите развестись?
Наконец жена заикнулась:
– Он мешает мне делать карьеру. Ревнует.
– А вы, простите, кто по специальности?
– Актриса.
– Вот как?
Тут даже мне интересно стало. Пригляделся: а она-то красотка! Ножки стройные, грудь высокая, все при ней, все ладненькое. Я бы тоже такую ревновал.
– Мне и так пришлось взять академический отпуск из-за ребенка! Два года потеряла! Теперь наконец-то театральное училище закончила. Получила распределение в другой город. Карьеру надо начинать в провинции, это всем известно. А он не отпускает.
– Почему не отпускаете, гражданин?
– А что тогда будет с нашей семейной жизнью? – ерепенится мужик. – Я в одном городе, она в другом. А как же ребенок? Я тоже в конце концов хочу сделать карьеру! Год как институт окончил! Надо же на работе закрепиться! Не желаю срываться в детский садик да по столовкам болтаться! Пусть она дома
