руки топор
Легко держать могли.
Остались в памяти лишь звуки,
Как лезвие, войдя в бревно,
Щепу снимет осторожно
И дух от дерева, тепло,
И невозможное возможно.
Рубили мы отцовский сруб.
Нижний венец был весь из дуба,
А батя мой был лесоруб,
И первая его заруба.
А дальше я шел по мелку,
По той чуть видимой дорожке.
Промазать ведь нельзя «стрелку»,
От ровной все зависит, стежки.
И дом рождался на глазах
От рук твоих и топорища.
И были мы всегда в делах
Вокруг просторного жилища.
Дрова возили на санях.
А конь Иван, вожжей не зная,
Все понимая на словах,
Дорогу шел, сам выбирая.
А раз, груженые возком,
Спускались мы с горы высокой,
Шлея расставшись с хомутом…
А Ваня мой сдержал воз, боком.
Чересседельник удержал.
Крепка осталась и седелка.
От смерти спас нас интеграл.
У Вани вздыбилась лишь холка.
А сколько там еще всего…
С конем в трясине утопали.
А было это так давно.
Теперь бы отогнать печали.
Не буду думать о плохом
Сегодня, только о хорошем.
И в настоящем, и в былом.
Лишь сединою припорошен.
Отсекая себя
На расхристанных улицах. Днем.
Тротуары прилипли к заборам.
Каждый думает там о своем.
Отсекая себя… Разговорам.
Это искусство
Спасибо, Господи, за все.
За то, что мы не понимая
Просили счастья. А еще
Мы слишком многого желая,
Все полагались на тебя.
В стремлении теряя время.
К огню спешили. У огня,
Неразрешимые сомненья.
Спасибо, Господи, за все.
За кров, что есть над головами.
Пусть и не лучшее жилье,
Но мы его достроим сами.
Страну поднимем. А тогда
Войну войною убивая,
Мы возведем здесь города.
Где жизнь рождается живая.
Спасибо, Господи, за все.
За райский сад. И райских птичек.
Не слушай больше то нытье
Про журавлей и про синичек.
Вольны мы. Счастье создавать.
В тех головах, где больше мусор.
И перестанем мы пенять.
Мир на Земле… Это искусство.
Там реки уплывают от тебя
– Там реки
