Пушкин«Мчатся тучи,
Вьются тучи
Невидимкою луна
Освещает снег летучий.
Мутно небо, ночь мутна».
«Хоть убей – следа не видно,
Сбились мы,
Что делать нам?
В поле бес нас водит. видно,
Да кружит по сторонам».
А. Блок
«Чёрный вечер,
Белый снег.
Ветер, ветер!
На ногах не стоит человек.
Ветер, ветер —
На всём Божьем свете!»
«Разыгралась чтой-то вьюга
Ой, вьюга, ой, вьюга,
Не видать совсем друг друга
За четыре за шага».
Мы видим, что и Пушкин, и Блок одинаково описывают «бесовскую стихию» – зима, снег, вьюга, тёмная ночь.
А. Пушкин
«Там верстою небывалой
Он торчал передо мной.
Там сверкнул он искрой малой
И пропал во тьме пустой».
А. Блок
«Снег вронкой завился,
Снег столбушкой поднялся.
Трах-тарарах-тах-тах-тах-тах!
Вскрутился к небу снежный прах»
И сами бесы у Пушкина и Блока одинаково проявляются – в образах завихряющихся столбов метели и сверкающих огней. Но, если у Пушкина разыгравшаяся «бесовская стихия» имеет локальный характер (где-то в степи,) то в поэме Блока она представлена гораздо масштабнее – «на всём Божьем свете». Да и в главном знамении пушкинские бесы уступают по мощности блоковским: так, у Пушкина – «искра малая», а у Блока – «огнь», усиленный шестикратным повторением этого слова, а в планах – «мировой пожар».
И тут непроизвольно приходит на память девиз некогда самой могущественной большевистской газеты «Правда» – «Из искры возгорится пламя». А девиз-то, прямо скажем, сатанинский. Выходит, с таким атрибутом газета была такой же «Правдой», как «Иисус Христос в белом венчике».
Из дневника Блока: «Марксисты – самые умные критики, и большевики правы, опасаясь «Двенадцати».
Оказывается, понимали «умные большевики», что А. Блок осуществляемую ими революцию отождествлял с «бесовщиной», потому и факт обращения к пушкинским «Бесам» был просто проигнорирован. Скорей всего, и рекомендации были по этому поводу – уж очень дружно литературная критика обошла стороной столь важный факт. А ещё Блок понял, что большевики не простят ему поэмы «Двенадцать». Отсюда постоянный страх за свою жизнь. Страх, который стал источником его не понятной болезни, не только для родных, но и для опытных врачей. Об этом писал Орлов Владимир Николаевич в своей книге «Гамаюн, посвящённой жизни и творчеству Александра Блока. Загадочной болезни и смерти поэта посвящена статья, которую я нашла в Интернете — «Загадочная гибель Александра Блока», где автор (имя не нашла), практически, дублирует факты, изложенные в книге. «В дни, когда поэту становилось лучше, «он разбирал и уничтожал архивы, блокноты, записи. Особенно тщательно он старался уничтожить все экземпляры «Двенадцати». После ночей,
