в подвале районного отделения почты.
– Докладывай, – сказал он, едва Роман вошел.
– Вот фотографии.
– Хорошо. Пока можешь быть свободным. Жду к двум часам за пропуском. Не опаздывай.
– Так точно, – ответил Роман.
– Давай только без военщины, – поморщился Максим Харитонович.
– Вот держи, – сказал Максим Харитонович, кладя на стол красную книжку. Открыв ее, Роман прочитал под фотографией:
«НИЦ „Лабиринт“. Младший научный сотрудник».
– Надеюсь, ты не думал, что мы тебя сразу в генералы произведем? – строго спросил Максим Харитонович, увидев разочарование на его лице.
– Нет, но почему младший научный сотрудник?
– Легенда. Книжки про разведку читал?
– Читал, конечно.
– Тогда разговор окончен. Завтра в 9 утра ты должен приступить к своим обязанностям.
Улица Михельсона, на которой в корпусе 4 дома 23 и находился НИЦ, сама была еще тем лабиринтом. Она уходила на пару кварталов, как вверх, так и вниз от улицы, как таковой. При этом дома на ней номеровались в совершенно немыслимом порядке. Они были все однотипными, панельными. В них наверняка проживали однотипные панельные люди, в большинстве своем пролетариат. Всеобщая обшарпанность и замусоренность территории нагоняла на Романа тоску. Спрашивать дорогу у местного населения было бесполезно. Оно само толком не ориентировалось в нумерации домов, а про НИЦ «Лабиринт» вообще никто никогда не слышал. Наконец, окончательно заблудившись, Роман уткнулся носом в искомый дом. Вход, как и говорил Максим Харитонович, был с торца здания, и вел прямиком в подвал. О том, что это действительно НИЦ «Лабиринт», говорила лишь напечатанная на машинке надпись на приклеенной к облупившейся зеленой двери бумажке, которую похабно оторвали от листа 11 (а 4) формата.
За входной дверью было поистине царство развитого убожества. Стены и потолок из бетонных блоков и плит никто не удосужился даже покрасить. На полу прямо на голый бетон был неряшливо брошен линолеум депрессивно зеленого цвета. Куда ни глянь, везде ржавели водопроводные и канализационные трубы. Освещалось это великолепие свисающими на проводах лампочками без плафонов.
«Если бы у Минотавра был такой лабиринт, он повесился бы от тоски, – подумал Роман.
Охранял этот чудесный уголок одетый в дырявый спортивный костюм мужчина давно уже пенсионного возраста. Он сидел за столом, который стоял в проходе почти сразу же за входной дверью. Сторож увлеченно читал газету.
– Молодой человек, вы к кому? – спросил он, даже не пытаясь скрыть недовольство по поводу того, что его оторвали от чтения.
Роман показал пропуск.
– Первая дверь направо, – буркнул сторож и вернулся к газете.
На серой от грязи первой двери направо висела табличка: «Колесник. И П». Роман постучал.
– Да, – отозвалось задверье слегка визгливым мужским голосом.
Войдя, Роман
