рассказывала ему питерские истории.
– 23 февраля установилась прекрасная погода. Солнышко. Днем было, говорили, 8 градусов тепла. Да еще отмечали День женщин-работниц. Все высыпали на улицу из промороженных жилищ. Я со своими подругами тоже пошла на демонстрацию. Как-то так получилось, что к нам стали присоединяться все новые и новые отряды.
– И получилось, что вы захватили столицу. Вы же революцию совершили! С вас спрос повышенный, – иронизировал Алексей.
– Во всех бедах России обвиняли тогда царя и его свиту. Надеялись, что после его свержения начнется новая жизнь, – говорила она.
– Надеялись. И сейчас по-прежнему дожидаемся. Но что-то надежда начала слабеть, не так ли? – отвечал он.
– Теперь часто говорят, что революцию не доделали. Еще одно усилие – и заживем счастливо.
Алексей посмотрел на Лену иронично, но ничего не сказал. Он тоже поделился рассказом о себе.
– Мне, наверное, повезло больше, чем тебе по рождению. Оба родителя живы. Правда, отец, который заметно старше матери, сейчас на пенсии, а когда-то был известным судьей. Мы с семьей живем в центре Петрограда. До последнего времени я работал на военном предприятии мастером. Хотя ни в каких партиях не состоял, за какие-то заслуги меня выдвинули в депутаты Петросовета. Думаю, случайно туда попал. Там все меньшевики да эсеры дела вершат. В последнее время большевиков становится все больше.
– Мы о положении в Петросовете много знаем, работа у нас такая, – сказала его подруга.
До того дома, где жила Лена, оказалось километра два. Все время приходилось проталкиваться через толпы людей, стоящих в очередях. У одной торговой точки произошло нечто странное. Группа людей, стоящих в очереди, забеспокоилась. Несколько человек вырвались из магазина и побежали по тротуару. Вслед за ними весь хвост устремился вслед за бегущими. Неслись, догоняя и опережая друг друга.
– Хлеб в лавке закончился, – уверенно сказал Алексей. – Побежали занимать очередь в другом месте. Только ждут ли их там?
Этот вид спорта стал привычным в военное время. В мирные дни очередей не знали. Поначалу называли их «хвостами».
Когда пространство возле лавки опустело, все увидели немолодого человека у стены. Он уплетал только что полученный хлеб так аппетитно, что у зрителей сжимались желудки. Было понятно: много дней не ел. Лена и Алексей отвели глаза.
– Сколько теперь таких голодных! – сказала Лена. – И чем им помочь, не знаю.
Алексей поддержал свою спутницу грустным вздохом. Они свернули в проулок, так было короче. Через несколько шагов стали доноситься звуки, вызвавшие у них тревогу. В глубине проходного двора происходила какая-то возня, сопровождавшаяся стуком и лязгом.
– Я догадываюсь, что это за шум, – сказал Алексей. – Взламывают квартиру.
Через несколько шагов из подворотни показались несколько бегущих парней. Они тащили плохо упакованные мешки. Вдогонку им слышался крик женщины, похожий
