– примерно то же самое, что о носах переживать.
И как-то оба увлеклись. Уже больше двадцати лет ничего не мешается.
Он действительно очень соскучился. Эти месяцы наверняка выдались сложными и напряжёнными, и именно поэтому Шад сейчас был даже более жадным, чем обычно. Это сквозило в каждом прикосновении, в каждом поцелуе – отчаянная жажда обладания, близости. Мы почти не разговаривали – не хотелось тратить на это время, которое можно было занять более приятными вещами. И за вторым разом последовал третий – томно, медленно, долго, нежно…
А я… А что я? Можно подумать, я за всё это время ни разу его не вспомнила!..
Стул выдержал. Шад сидел на нём, баюкал меня на коленях, и обоим по-прежнему не хотелось ни шевелиться, ни говорить, но уже – по другой причине. Тело наполняло блаженство, которое оказалось очень тяжёлой штукой: руку лишний раз не поднять, не то что подняться и попытаться привести себя в порядок!
– Как же я хочу расплести твои косы… Чистое золото, – нарушил молчание шайтар, чья ладонь медленно оглаживала моё бедро. Поцеловал в макушку. – Расплести, уложить тебя на постель и не выпускать из неё по меньшей мере несколько дней… Дадут Предки, уже скоро!
– Шад, – вздохнула я, не поднимая головы с его плеча. – Я же объясняла, наши с тобой отношения…
– Я помню, – спокойно оборвал шайтар. – Я же обещал запомнить, – усмехнулся он.
Первый раз о своём желании прийти в мой дом навсегда Шад заговорил восемь лет назад. Не знаю, случайно совпало или нет, но как раз перед этим меня с должности советника-посланника перевели на должность посла, к которой предшественница готовила меня прицельно и довольно долго.
У шайтаров так делают брачное предложение: муж переходит жить в дом жены. К добрачной близости местные, как и прочие потомки троллей, исторически относятся спокойно, но есть одна тонкость: встреча на нейтральной территории или в доме мужчины ни к чему не обязывает ни одну из сторон, а вот совместно проведённая ночь в постели женщины в прежние времена вполне заменяла шайтарам свадебный обряд. Это была удачная лазейка, которой нередко пользовались влюблённые, чьи близкие противились союзу. Сейчас, конечно, другие нравы, но всё равно подобное говорит о серьёзности намерений пары, вроде помолвки у людей.
Так вот, когда Шад об этом заговорил, я подробно объяснила ему, что при моём и его положении подобный союз недопустим. Даже если я подам в отставку, презрев долг и взятые на себя обязательства, это всё равно окажется серьёзной проблемой для дипломатического престижа Орды. Да, скандал не того масштаба, чтобы ударить всерьёз, не такая уж я важная фигура, но всё равно это – предательство, какие бы мотивы мной ни двигали.
Шад тогда, очень внимательно выслушав все возражения, спросил, единственное ли это, что меня смущает? И пообещал принять к сведению и запомнить.
С тех пор вопрос всплывал ещё не один раз, но если что-то и изменилось – то
