что вы можете оказать нам честь своим визитом сегодня утром.
Мужчины обменялись поклонами. Джермин оказался молодым мужчиной, слегка за тридцать, с приятным, открытым лицом. Одет скромно и аккуратно, парика не носил.
– Смотрю, вы изучали наши окна, сэр, – сказал он. – Ожидали увидеть на них решетки?
– Я и сам не знаю, чего ожидал. Те люди в саду – ваши… пациенты?
– Разумеется. Честный труд на свежем воздухе – лучшее лекарство. Я очень рад, что некоторые из наших джентльменов снизошли до помощи нам.
Холдсворт пошарил в кармане.
– У меня для вас рекомендательное письмо от ее светлости.
Доктор предложил Холдсворту стул и, пробормотав извинение, сломал печать и медленно прочел письмо. Наконец он поднял глаза:
– Подобные вопросы всегда щекотливы. И я опасаюсь, что случай с мистером Олдершоу щекотлив сразу в нескольких отношениях. Ее светлость пишет, что полностью доверяет вам, и велит оказывать всяческое посильное содействие.
– Как поживает мистер Олдершоу?
– С точки зрения продвижения к окончательному исцелению я возлагаю на него большие надежды. Он крепко сложен и от природы обладает сангвиническим темпераментом. Его друзья и родные желают ему только добра. Недостатка в средствах нет. Короче говоря, я видел множество пациентов в намного более печальных обстоятельствах. Более того, некоторые из них проживают под этой самой крышей.
– Не сомневаюсь, – согласился Холдсворт.
– С другой стороны, его случай нельзя назвать исключительным. Многие молодые мужчины приезжают в университет не подготовленными к встрече с его искушениями и испытаниями. Некоторые из них никогда прежде не покидали дома. Без твердого руководства или, зачастую, опоры на тщательно привитые моральные принципы они объединяют недомыслие юности с возможностями независимости и постепенно скользят к катастрофе.
– Вы говорите в целом, сэр, – заметил Холдсворт. – Но что насчет мистера Олдершоу?
Доктор Джермин впервые помедлил.
– Сэр, позвольте узнать, что именно вам рассказали? Я не хотел бы, чтобы вы отправились к нему неподготовленным.
– Я видел шею мистера Кросса.
– А! Да, это весьма прискорбно.
– Ее светлость сообщила мне, что нрав ее сына с детства был мягким и добродушным.
Где-то наверху раздался шум, далекий вой, за которым последовали торопливые шаги и хлопанье двери.
– Не забудьте сделать скидку на материнскую пристрастность, – посоветовал Джермин. – Прежде чем изложить свои наблюдения, я вынужден отметить, что некоторые аспекты случая мистера Олдершоу способны понять только другие врачи. Более того, сэр, я подозреваю, что даже большинство моих собратьев по профессии будут поставлены ими в тупик. Лишь врач, который особо изучал маниакальные расстройства, сумеет проникнуть в наиболее тонкие моменты.
– В
