хлипкую дверь ладонью.
Захожу в дом.
Не жду подвоха.
Внезапно справа обрушивается удар…
Глава 8
Аслан
Вздрагиваю.
От неожиданности, в большей степени.
Потому что по голове вскользь чиркнуло, как будто нападающий уступает мне не только в силе, но и в росте.
Я поворачиваюсь мгновенно, выхватывая из рук противника предмет, которым меня долбанули по голове!
Перехватываю жестко за запястье.
В моих пальцах оказывается кукольное, тонкое, хрупкое. Второй рукой хватаю за глотку, выдавливая из нее испуганный хрип.
Уже догадываюсь в чем дело.
Пальцы смыкаются на шейке с тонкой кожей.
Запястье щекочет шелком длинных волос.
Знаю, что они светлые и тонкие, как паутина.
– Лея.
– Больно, отпусти! Мужлан! Грубиян!
Она царапает мою руку.
Отпускаю.
Лея в тот же миг отпрыгивает до самой стены, вжавшись в нее спиной. В темноте я замечаю очертания ее силуэта, как она дрожит и прижимает к груди какой-то предмет. Голова начинает ныть в месте удара. Все-таки ударила она со всех своих силенок. Еще немного бы и… в висок! Чертовка!
– Что у тебя в руках?
– Сковородка, – лопочет и зачем-то добавляет. – Вымытая! Ну и свинарник ты здесь развел, Аслан! Учти, я все переделать не успела. Тут бы и целый штат уборщиц за один день не справился!
Сковородкой, значит, приложила. Вымытой! Если бы голова не ныла так сильно, я бы обязательно рассмеялся! Но ситуация не кажется такой смешной.
– Ты не убежала.
– Здесь некуда убегать! Ты меня напугал! Почему нельзя было предупредить о возвращении?! Хотя бы постучать или крикнуть, что это ты?
– Не думал, что ты осталась. На крайний случай, решил, что ты спишь, – добавляю.
Хотя кому я вру? В доме не горел свет, я решил, что Лея удрала.
В ответ она бурчит что-то едва разборчиво.
– Стой здесь. Сейчас свет разожгу.
Свою хибару я знаю, как свои пять пальцев.
В темноте вслепую могу пройтись по ней, взять любой предмет даже с завязанными глазами.
Знаю, что керосинка стоит на деревянной полке слева. Там же лежат спички, газовая зажигалка, свечи…
Делаю шаг. Налетаю на какой-то предмет мебели.
Матерюсь.
Шаг влево. Нога попадает в жестяной таз, сбивает еще какую-то тару. Поворачиваюсь. Тут был проход, но я жестко влетаю на угол стола.
– Что здесь творится?! Почему все стоит не на своих местах?!
– Я перестановку сделала.
– Что ты сделала, женщина?!
– Пе-пе-рестановку! Стол у самого окна – это прошлый век. Посередине комнаты он смотрелся гармоничнее и…
– Будь проклят тот день, когда я согласился тебя украсть! Что ты сотворила с моим домом?!
Тыкаюсь
