жены Хильды, так как из-за водки он уже не мог стоять, не то что ходить. Элизабет тоже присоединилась к процессии, а Себастьян, который сначала колебался, ее сопровождал. Только Кристиан фон Хагеман и его жена Риккарда, которая заявила, что не хочет менять обстановку, остались в доме. Правда, после сытного ужина ее свекор уже погрузился в глубокий сон.
Ледяной ветер доставил немало хлопот гуляющим, они подняли воротники пальто, а Георг Кункель пожалел, что не надел свою меховую шапку. Тем не менее холодный воздух подействовал отрезвляюще, визг и смех уменьшились, нужно было смотреть, куда ставить ноги в глубоком снегу. Очертания зданий вырисовывались, как тени; погнутые снегом ели превратились в бесформенные призраки; ночная птица, встревоженная шумом, на некоторое время зависла над ними, что навело Йетте Кункель на мысль, что это был Святой Дух Рождества. Коринна фон Трантов вспоминала, как холодно было Святому семейству в хлеву.
– В снегу и льду – подумать только!
– И даже не было огня. У них замерзли пальцы!
– Таким несчастным пришел Господь наш Иисус Христос в этот мир.
Элизабет не могла разглядеть лицо Себастьяна в полумраке, но знала, что сейчас он изо всех сил пытается взять себя в руки. Известие о том, что в Вифлееме не бывает метелей и отрицательных температур, было бы слишком разочаровывающим для романтических представлений дам.
– Вы в порядке, Элизабет? – тихо спросил он вместо этого.
– Немного шатает, но уже лучше.
О, теперь она была умнее. Он протянул ей руку, и она вцепилась в нее, позволив ему осторожно провести ее вокруг заснеженной тачки, которую кто-то оставил на дорожке. Как он был внимателен. И как весело он говорил сейчас – совсем не так, как наверху, в библиотеке, где обычно взвешивал каждое слово. Эта ночная прогулка открыла шлюзы, которые в остальное время он боялся распахнуть.
– В детстве я часто ходил по заснеженным лесам в темноте… От нашей деревни до гимназии в городе было далеко. Дорога туда занимала два часа, а обратный путь шел в гору, и у меня уходило на полчаса больше.
– Это действительно очень тяжело. Значит, у вас не было времени на выполнение домашних заданий.
Себастьян уверенно шел впереди, и теперь она видела, что он задумчиво улыбается, погрузившись в воспоминания. Видимо, он думал о счастливых, полных лишений днях детства.
– Зимой часто не хватало света. Свечи были дорогими, а газа у нас не было. Я обычно сидел у огня на кухне и пытался разобрать цифры и буквы в тетради при красноватом отблеске углей.
Впереди Георг Кункель звонким тенором затягивал рождественскую песню «О, как радостно». Некоторые присоединились, но ко второму куплету пение поутихло, большинство забыли слова. Госпожа фон Трантов стонала, что не надела шерстяные носки и отморозит пальцы ног.
– Летом на первом месте стояли полевые работы, – рассказывал Себастьян, не обращая внимания на остальных. – Полоть сорняки, жать зерно, заготавливать сено,
