нафантазировал.
– То есть импотент?
– Не совсем. Мне кажется, его фантазии очень мощно заряжены, и, когда он оказывается наедине с жертвой, реальные ощущения недотягивают до тех, о которых он мечтал, не соответствуют ожиданиям, приложенным усилиям. Вот почему он избил вторую жертву: слишком сильно было разочарование после долгих мечтаний. Но навязчивое стремление их вымыть никуда не девается. Он чрезвычайно дотошен. Даже слишком. Моет их в хлорке, моет даже… самые интимные части тела… чистит ногти, наклеивает чужие ногти и вплетает чужие волосы… это уже немалый труд, но потом он еще и бросает их под поезд… среди мусора… Иными словами, на то, чтобы замести следы, он тратит куда больше сил, чем на само похищение.
– Он сумасшедший, я давно это понял, спасибо.
– Да, но он делает все это не просто так. Его действия – результат опыта, плод длительных размышлений.
Марк Таллек сдвинул на нос солнцезащитные очки и приготовился слушать дальше.
– Он уже нам попадался! – подвела итог Людивина, словно это было очевидно. – Это насильник, которого уже ловили, возможно, находили по образцам ДНК, по свидетельствам жертвы или жертв. Он уже отсидел срок, но это его не успокоило. Подобные извращенцы в тюрьме не меняются, заключение лишь разжигает их фантазии. Собственно, в тюрьме он и разработал план действий. На этот раз он не попадется, потому что не оставит ни следов, ни свидетелей. Он одержим идеей скрыть следы, потому что неаккуратность дорого ему обошлась.
Марк кивнул:
– Ясно. До этого момента мне все понятно.
– Итак, его имя в базе уже есть. Я попросила Гильема найти насильников в возрасте до сорока пяти лет, вышедших из заключения за год до первого преступления. Я думаю, что его желания слишком сильны, он не мог их сдерживать десятки лет. Даже если он отсидел лет десять, ему вряд ли больше сорока. Затем посмотрим, кто из этих насильников живет в Иль-де-Франс и кто соответствует профилю нашего преступника. Я возьмусь за это, как только смогу.
Марк указал на Сеньона, скрючившегося на пассажирском сиденье:
– Тогда зачем мы здесь?
Людивина обернулась к невысокому лесистому холму, куда вела скорее тропинка, чем дорога.
– Первое убийство всегда наиболее красноречиво. Убийца не выбирает первую жертву случайно. Здесь обязательно найдется то, что поможет лучше его понять. Первая девушка жила вон там, на холме Монтарси, в цыганском таборе.
Марк Таллек недовольно скривился:
– Эти люди не станут разговаривать с полицейскими.
– Поэтому мы приехали одни, без подкрепления. Не хочу идти с ними на конфликт, так что, если вы не против, поговорю с ними сама. Вы с Сеньоном подождете в машине на всякий случай…
Десять минут спустя «ауди» дотряслась по разбитой колее до прогалины на вершине холма. Дорога была размечена хламом, мешками с мусором, старой бытовой техникой, сломанной мебелью, раскуроченными двигателями. Все это пытались кое-как спрятать ежевика
