давно умерли. Большинство моих родственников эмигрировали около восьми лет назад. Никто из них не жил в Дорсете, только в соседнем графстве.
– Кто-нибудь еще знал вас под обоими именами?
– Вряд ли. Хоть мы с мужем и бывали в Лондоне, друзей я здесь не завела и в свет не выезжала.
– Полагаю, если я еще пару раз размещу в газетах объявление, это подтвердит, что в Лондоне больше нет ни одной Минервы Хепплуайт, ранее проживавшей в Дорсете под фамилией Финли. Думаю, мы можем с уверенностью утверждать, что вы именно та женщина, о которой идет речь в завещании. – Он сделал еще запись в бумагах. – Позвольте полюбопытствовать, по какой причине вы сменили имя?
Она была готова к этому вопросу.
– Мой муж погиб и оставил после себя много долгов: больше, чем можно было оплатить из оставленного им состояния. Я предпочла покинуть Дорсет и сменить имя, чтобы его кредиторы мне не докучали.
– Понимаю вас.
Он опять сделал какие-то пометки, затем отложил перо.
– Могу себе представить, как вы были удивлены, узнав, что вам оставил наследство человек, с которым вы ни разу не виделись. На деле такое случается чаще, чем можно подумать. Скорее всего, с герцогом был знаком ваш муж. Составляя завещание, его милость, должно быть, имел в виду его, а поскольку Элджернон Финли был уже мертв, оставил вдове.
Звучало почти правдоподобно, но она не могла поверить, чтобы Элджернон встречался с герцогом и не рассказывал ей об этом при всяком удобном случае. С него бы сталось повесить у дверей табличку с извещением, что он знаком с особой столь высокого происхождения.
– Откуда герцог узнал, что я живу в Лондоне?
Мистер Сандерс пожал плечами.
– Без сомнения, он провел расследование. Не лично, разумеется. А сейчас я должен ознакомить вас с подробностями его завещания.
Как ни удивительно, на этом все и закончилось. Кажется, мистера Сандерса не интересовало ни ее прошлое, ни настоящее, ни связь между ними. Он изложил ей написанное в завещании. Ее внимание привлекло только упоминание о возможных затруднениях.
– Завещание было признано судом законным и юридически обязывающим. Тем не менее все еще остается возможность обжаловать конкретные доли состояния герцога, завещанные каждому из наследников. Такое искушение может возникнуть у тех, кто упомянут в завещании, но не получил того, на что рассчитывал. Обжаловать завещание могут находившиеся у герцога на иждивении, считая, что у них был серьезный повод надеяться, что герцог проявит к ним бóльшую щедрость.
– И такие найдутся?
– Вполне возможно, но я уверен, что никто из них не добьется успеха. Членам семьи ничего не завещано, поскольку никто из них не находился у герцога на иждивении. – Мистер Сандерс подался вперед. – Видите ли, это я помог ему составить завещание и потрудился над тем, чтобы не оставить места для такого рода притязаний.
– Должна ли я ждать, пока кто-нибудь не оспорит завещание?
Поверенный
