Один психиатр, хорошо знакомый с тем, как я исследую стрессовые состояния, попросил меня принять его пациентку, которая страдала от множества разных «психосоматических» симптомов, таких как мигрень, ПМС[3], хронические боли и хроническая усталость, а также часто становилась жертвой тяжелых панических атак. Психиатр полагал, что этой пациентке пойдет на пользу умение расслабляться и давать отдых своему организму.
Как только мы приступили к работе, пациентка (давайте условно назовем ее Нэнси) почувствовала облегчение и действительно смогла расслабиться. Но вдруг, хотя ничто этого не предвещало, она запаниковала. Сам изрядно напуганный, я совершенно не представлял, что мне делать, и тут моему внутреннему взору на миг явился образ тигра, готового броситься и напасть. Это было похоже на сновидение, но в ту минуту мне было некогда размышлять о том, откуда оно взялось.
«Нэнси, за вами гонится тигр! – выкрикнул я, не раздумывая. – Бегите, спрячьтесь среди скал! Бегите, чтоб спасти свою жизнь!» К моему изумлению, Нэнси в буквальном смысле затрясло, она дрожала всем телом. Ее щеки вспыхнули ярким румянцем, у нее выступил обильный пот. Через несколько минут она глубоко вздохнула – раз, другой, третий… Эта реакция, устрашающе подействовавшая на нас обоих, продолжалась почти целый час, накатывая на Нэнси волна за волной. Но в конце концов Нэнси погрузилась в состояние глубокого успокоения, чувствуя себя, по ее же словам, «покачивающейся в теплых, едва трепещущих волнах».
Нэнси сообщила мне, что в течение прошедшего часа в ее воображении возникали картины из прошлого: ей 4 года, ее крепко держат и собираются дать ей эфирный наркоз, чтобы сделать тонзилэктомию[4]. Страх перед удушьем, который она испытала в детстве – и который память заставила ее пережить заново во время нашего сеанса, – был ужасен. С тех пор в глубине души она чувствовала себя насмерть перепуганным и беспомощным ребенком. Но после всего одного занятия со мной она потрясающим образом избавилась от целого букета изнуряющих симптомов и смогла взять под уздцы собственную жизнь.
Этот опыт, пережитый совместно с Нэнси, изменил сам курс моей жизни. В конце концов, он открыл для меня новые подходы к продолжающемуся исследованию природы стресса и травмы, углубил мое понимание того, как травма воздействует на организм, и вывел меня на совершенно новый путь преодоления пагубных посттравматических последствий, которые способны принимать такое множество разнообразных негативных и разрушительных форм.
Последствия неразрешенной травмы могут быть опустошительными. Она может повлиять на наше обыденное поведение и восприятие жизни, что зачастую приводит к развитию зависимостей и к неспособности принимать самостоятельные решения. Она может повергнуть в прах нашу семейную жизнь и межличностные отношения. Она может сыграть роль спускового крючка при возникновении реальной физической боли, других болезненных симптомов и развитии тяжелых недугов. А еще она может подтолкнуть к целому ряду поступков, ведущих человека к саморазрушению. Но травма вовсе
