вперёд руки, дабы не разбить рожу.
Ржём, заглушая крики из коридора. Димкины родители опять скандалят, а нам лень было ходить в магазин. Мы под их ругань прилично опустошили личный бар его отца. Надо будет компенсировать, но не сегодня.
Мои вертолёты таскают меня по фантомным ощущениям. Бухло должно было помочь и пригасить это дело. А вместо этого мысли стали вязкими, обволакивающими, но всё равно о ней и о нашей дерьмовой ситуации.
– Миша, улыбнись и помаши лапкой моим подписчицам, – пьяно покачиваясь, Ванька направляет на меня камеру.
Усмехаюсь, машу.
– Смотри, чтобы девчонок не укачало, оператор, – у меня язык тоже еле ворочается.
– Бля, мы всё выжрали, – Беркут с сожалением смотрит на перевёрнутую горлышком вниз пустую бутылку. – Надо ещё. Но я к бате больше не полезу. Гоу в клуб. Там коктейли, девочки.
– Какие девочки? Мы в дрова, – пытаюсь подняться, но гравитация сегодня особенно сильная. Она вдавливает меня обратно в пол.
– Нам тут пишут в чате, что не против пойти с нами в клуб, – подаёт голос Ваня.
– Не-не, парни, – кручу головой. – Я пас.
– Сори, девчонки, не сегодня, – говорит в камеру Ванька, прощается и отключает стрим. – Тогда какие планы? Тухнуть здесь неохота.
– Есть идея, – выдаёт Беркут.
– Твои идеи обычно плохо заканчиваются, – напоминаю я.
– Похуй. Вставай, погнали. Задолбала твоя кислая рожа. Бухло не помогло, будем искать другое лекарство.
Сдаюсь. В конце концов я хотел развеяться и чуть переключиться. Сумбурно, иногда сталкиваясь телами, собираемся. Беркут такси со своей мобилы вызывает. Куда, не говорит.
Выходить в таком состоянии из его комнаты немного стрёмно. Тем более скандал между предками продолжается. Это всё такое личное, а мы бухие свидетели. Переглянувшись, выталкиваем сначала Диму из комнаты. Он тут живёт, ему ничего не будет. Следом выходим я и Ванька.
– Стоять! – рявкает отец Беркута.
Встаём в ряд. Три тополя, мать его! Ветра нет, а нас качает, и улыбка сама лезет на лицо.
– Пап, мы проветриться, – у Димы получается говорить бодренько и почти без запинки.
– Мне потом опять вас из ментовки вытаскивать? Месяц спокойно живём. Пусть так и остаётся. В комнату!
– Да хорош. Нормально всё будет. Михе хреново. Мы его выгуляем и вернёмся. Обещаю.
– Я твоим пьяным обещаниям не верю.
– Я могу к себе на квартиру вернуться, и возись тогда с матерью сам, – ставит ультиматум Беркут.
– Шантажист хренов, – устало вздыхает его отец. – Ладно, валите. Но если попадёте к ментам, оставлю на пятнадцать суток. Трезветь. Ясно?
– Так точно, – отвечаем нестройным хором. У Вани рука дёргается к виску. В попытке изобразить воинское приветствие. С координацией беда. Промахивается.
– Придурки, – усмехается Димкин отец. – Идите уже отсюда.
&nbs
