на пол, беру член в руку, давлю головкой на вход. Лиля закатывает глаза от удовольствия, и сама насаживается на меня до упора. В глазах темнеет от ощущения узкой горячей влажности, обнимающей меня. От истерзанных поцелуями губ, от сосков, мелькающих в её пальцах. Она сводит меня с ума своими стонами.
Я обещал быть осторожным, но эта девчонка рулит сама, несмотря на то, что я сверху. Подхватывает свои ноги под колени, раздвигает шире. Опускаю взгляд вниз, на соединение наших тел. Она такая мокрая… Для меня!
– Тормози… – прошу, понимая, что меня глушит подкатывающий оргазм.
– Ещё чего! – фыркнув, двигается вперёд, вверх. Опять до упора.
Я чувствую, как с каждым толчком сокращаются её мышцы. Стараюсь удержать себя. Хочу, чтобы кончила первой.
Она читает меня, как открытую книгу. Отпускает одну руку, фиксирует поднятую ногу у меня на пояснице. Тонкие пальчики гладят красивый плоский живот, по лобку спускаются ниже, круговыми движениями ласкают клитор. Я смотрю прямо туда. Схожу с ума до головокружения. Словно бухой, покачиваюсь на волнах её удовольствия. Вдавливаюсь членом сильнее, меняя угол входа. Лиля вздрагивает, со всхлипом выгибает спину в нереально красивом оргазме. Я срываюсь от её пульсаций на моем члене. Хриплю, как загнанный зверь. В последний момент хочу выйти и кончить ей на живот, но эта ведьма поднимает бедра, не выпуская меня из своего тела.
Кончая в неё, улетаю на несколько мгновений из этой реальности. Лиля играет мышцами, сжимая-разжимая меня до чёрных точек перед глазами. Моя сперма заполнила эту девчонку. Зверь внутри доволен происходящим.
Я плавно возвращаюсь в реальность, опадая на девушку подо мной, целую её в припухшие губы.
– Ненормальная, – усмехаясь, скатываюсь на кровать.
Сажусь, дрожащими пальцами ищу в штанах сигареты и зажигалку. Смотрю на упаковки с резиной, валяющиеся на полу.
Лиля молча царапает мне спину, разгоняя мурашки, обнимает сзади, прижимаясь к ней голой грудью.
– Когда ты улетаешь? – спрашивает тихо.
– Я могу задержаться на два-три дня, – отвечаю, крепко затягиваясь.
– Задержись, – просит мой цветок пустыни.
– И что, эта убитая квартира тебя ни грамма не пугает?
– Я не из пугливых, – девчонка возвращает мне мою же фразу, переворачивается на живот, но потом вовсе садится, поджав под себя согнутые ноги.
Аккуратным ноготком водит по прессу, поднимается к груди, потом в самый низ к чувствительному паху, изучая моё тело, каждую мышцу, шрамы. Они тоже её не пугают.
В красивых ярких глазах вспыхивают вопросы, когда подушечки пальцев касаются некрасивого узора, но моя тактичная девочка не говорит ни слова.
Лиля наклоняется, целует меня прямо в то место, куда одиннадцать лет назад несколько раз вошёл нож, разрывая плоть. Это было адски больно. И страшно. Я ведь был ребёнком, которого почти убил собственный отец, решив, что я предал его. Но я не передавал! Доказывать было бесполезно.
– Личное, – вздыхает
