В горле вдруг стало сухо, голос осип. – Это личное.
– Тут не может быть личного. Это не мячик пинать во дворе. Это хоккей, Полина. Большой хоккей, большой спорт. – С каждым словом голос его звучал громче, резче. – Это большие деньги и большие результаты! Но прежде всего – это команда, мать твою! Ко-ман-да! Какое, на хрен, личное?! Я отвечаю за каждого из этих парней и всех их вместе! Я! – Он ударил ладонью по столу так, что подпрыгнула вазочка с мелочовкой. – Какое, на хрен, личное?! Ты знаешь, сколько в каждого игрока вложено?! Да что я… Всё ты знаешь! Здесь нету места личному! Нету!
– Да всё я знаю! – закричала в ответ. – Ты за команду отвечаешь?! За каждого из этих?! – Я махнула на дверь. – Да любой из них свалит, как только перед носом замаячит местечко послаще, и о тебе не вспомнит! Я не хочу, чтобы ты ставил Дымова капитаном! Жирно ему будет!
– Разговор окончен. – Отец подошёл к двери и распахнул её.
Я не двинулась с места. Упёрлась в отца взглядом.
– Поставишь его капитаном, я не разрешу тебе брать Тимоху.
Дверь отец закрыл, но ко мне не подошёл.
– Продолжай, – потребовал он. – Зачем ты попросила взять Егора Дымова?
Я сделала очередной глубокий вдох. Отец не сводил с меня взгляда.
– Хочу отомстить за Ангелину.
Взгляд папы изменился. Он с шумом выдохнул и всё-таки подошёл.
– Полин, ты опять? Это прошлое. Оставь ты это. Всё, хватит. Отпусти.
– Не могу, – призналась чуть слышно, одними губами. На глаза резко навернулись слёзы. – Я пыталась. Но я не могу.
Он вернулся к столу. Перелистнул какие-то бумаги. Выражение его лица было тяжёлым, задумчивым. Пока он молчал, я сумела справиться с эмоциями. Наблюдала за ним и ждала. Отец сложил листы в стопку, выдвинул ящик и, убрав, хлопнул им.
– Хорошо, – наконец сказал он. – Но ты разрешишь Тиму тренироваться.
Я едва не застонала в голос. Сказал это отец бескомпромиссно, взгляд подтверждал: только так и никак иначе.
– Нет, – ответила тихо, но не менее твёрдо. – Мой сын никогда не будет заниматься этим проклятым хоккеем. Я скорее умру, чем допущу подобное.
– Ты ведёшь себя, как упрямая овца. У твоего сына талант.
– А ты откуда знаешь?
Отец молчал. В груди полыхнула ярость. За долю секунды она разгорелась в пожар. Вот, значит, как?!
– Откуда ты знаешь?!
– Твой сын должен играть, Полина. Я не одно поколение воспитал и вижу, что его место в спорте, а не на диване у экрана. Услышь ты меня, чёрт подери! Сына своего услышь! Пацан на лёд рвётся!
– Порвётся и перестанет! Что, ничего другого нет в жизни, кроме этого долбаного хоккея?! Что вы все на нём с ума посходили?! Что ты меня достаёшь?! Не будет Тим играть! Не будет!
– Да услышь ты меня! – Он взял меня за плечи. – Услышь, чтоб тебя! Я его дед, я ему добра хочу! Я твой отец!
Я дёрнулась.
– Ты мне
