со мной этот мужчина. Важен результат, поэтому я согласилась.
– Хорошо. Когда я должна поехать с тобой? – Это важно, ведь нужно взять какие-то личные вещи, хотя бы средства гигиены, но он решил иначе.
– Сегодня.
От этих слов по позвоночнику прошелся мерзкий липкий страх, который разросся, разошелся мурашками по всему телу и отразился в глазах. Не заметить моей реакции он просто не мог, но то, что ему это нравится, я поняла сразу. Он просто играет.
Ну что же, неделю я буду его куклой, а там… Там я смогу помочь брату, ему сделают операцию, и он будет жить.
За эту мысль я и держалась всю дорогу, пока мы не вошли в знакомую со вчерашней ночи квартиру.
«Надо бы вернуть ему покрывало», – мелькнула в голове дурацкая мысль.
Он кинул ключи на тумбочку, обошел меня по кругу, довольно кивнул своим мыслям и улыбнулся так, что мне захотелось сбежать. Огромных трудов составило удержаться на месте.
Он ушел, а я продолжаю стоять там, где меня оставил хозяин квартиры, боясь сделать хотя бы шаг в сторону без его разрешения. Это странное чувство, но я никак не могу его отогнать. Когда он вернулся из спальни, я перестала дышать. Максим снова уловил мою реакцию, и улыбка на его красивом лице стала шире, демонстрируя идеальные белые зубы. Мужчина обошел меня со спины, и моей кожи на шее коснулось что-то прохладное. Ледяная, как и ее хозяин, металлическая цепочка неприятно обожгла раскаленную от волнения кожу. Щелчок замка, и я понимаю, что обратной дороги нет. На моей шее застегнулся кожаный ошейник с серебристой цепочкой, за которую мой притянул к себе. Он втянул запах моих волос носом, словно и правда принюхивается как зверь, который решает, стоит ли меня сожрать.
Невольно поежилась. Макс дернул цепь и прорычал:
– Смотри мне в глаза.
Подняла ресницы и столкнулась с непроницаемой тьмой, что поселилась внутри него. Вчера я не смогла его разглядеть, зато теперь мне кажется, что я погорячилась с согласием.
– Чего ты хочешь? – набралась смелости и спросила, не узнав собственный, напрочь севший голос.
– Ты находишься здесь до пятницы. Никуда не выходишь, двери никому не открываешь, – смотрит внимательно, отслеживая мою реакцию, а у меня ком подступил к горлу от страха и обиды на саму себя. – Ты делаешь все, что я говорю, не переча, не сопротивляясь. Желательно молча, я не особенно люблю разговаривать. На работе, знаешь ли, хватает, – провел пальцем по моей губе, затем облизнул его.
Этот жесть стал одновременно пугающим и возбуждающим. Внизу живота разлилось тепло и на белье проступила влага.
Черт! Да что со мной?!
Он довольно улыбнулся и опустил руку ниже, через одежду болезненно сжимая ладонь на моей промежности. Прикусила губу, не зная, как реагировать. Ошейник трет кожу, напоминая, что я фактически сдала себя в рабство. Возбуждение тут же спало, возвращая ощущение безысходности.
Мужчина недовольно фыркнул и отошел, продолжив зачитывать правила. Среди них значилось,
