отделяют его от места, которое сейчас настолько влажное, что будь я трезвой, мне бы обязательно стало ужасно стыдно.
Так что хорошо, что я пьяная.
Хорошо, потому что расставить ноги пошире, я могу без стыда. Да и вообще совершенно бесстыдно могу погладить его по спине, могу прощупать все твердые мышцы, могу сказать.
– Какой же ты классный.
– Ты тоже, ты тоже классная, зайка.
Я сейчас настолько смелая и безумная, что могу вытащить свитер из пояса его джинсов и просто стянуть его через голову. А потом еще смелее пройтись кончиками пальцев по тем знаменитым кубикам.
И какой же кайф слышать его стон. Чисто мужской, гортанный.
– А что будет, если я трону башню.
– Она взорвется, если ты ее не тронешь, – мычит Наиль, продолжая скользить кончиком языка по горячим, влажным соскам. По кругу, в рот втягивая. Он сам расстегивает ремень, и звон пряжки, как решающий гонг в моем мозгу.
Все будет.
У нас все будет прямо сейчас. Я стану его женщиной.
А он моим мужчиной, ну вот же, вот. Его рука тянет мою все ниже, учит, как обхватить что – то твердое. Ну как что – то. Член, разумеется. Гладкий, бархатистый. Мои пальцы даже не смыкаются.
– Он твердый…
– Конечно твердый, я же с тобой, – шепчет Наиль, обучая меня, как нужно водить по его плоти. – Нежнее. Не сжимай так.
– Твое желание – закон, – смеюсь я, повторяя его слова. Хотя мне не до смеха. Живот внизу так крутит, словно чего – то в тебе не хватает, словно сейчас мне срочно нужно спасение от неизведанной болезни и только он, он, мой мужчина, может меня спасти.
Он уже снимает с меня шорты, спускает их по ногам и поднимает в воздух, усаживая меня на стол. Ноги шире, пальцы скользят по влажным, гладким, между прочим, складками. Он водит по ним так, как будто делает это постоянно, точно знает, куда нажать, чтобы мое тело точно понимало, чего хочет. Вот точно понимало, что вот эта твердая штуковина срочно должна оказаться внутри…
– Наиль, ну же.
– Да погоди, резины нет.
– Ну какая резина. – смеюсь я. – Мы же теперь вместе, навсегда вместе. Ты и я. Я и ты. Я ведь люблю тебя.
Он моргает пару раз, а между нами расстояние как будто увеличивается. Более того, в моей руке больше нет ни члена, ни башни.
А промежности касается прохладный воздух. Грудь обжигает, но я никак не могу понять это ощущение, только чувствую, как мне плохеет, как водка наружу рвется.
Пытаюсь взгляд сфокусировать. Не понимаю, почему он еще не во мне.
– Наиль. Что – то мне плохо…
– Так тебе полежать надо. Пойдем в кровать отведу.
Он доставляет меня до спальни.
– Вот, это моя.
– Отлично, – слышу над головой.
– Все, я лежу, я вся твоя. Бери меня, любимый.
– Ага, сейчас, только пойду телефон
