И жажду повторения.
– Знаешь, что говорят о таких бровях? – продолжаю свою мысль, игнорируя его вопрос, как нечто непонятое. – Что их обладатель крайне ревнив.
Даня щурится. Припекая меня взглядом, жестко тянет носом воздух.
– Хуйня, – реагирует грубо, но ровно. – Кого мне ревновать? А? Мне на всех поебать.
– Какой же ты все-таки отвратительный!
– Обычный.
– Да нет, Данечка, совсем ты не обычный … – роняю это, и замираем.
Не разрывая зрительного контакта, продолжаем двигаться под музыку. Но даже с моими танцевальными способностями, умудряемся то и дело сбиваться с ритма. Честно говоря, мы его вообще не держим.
– Чаруша, – тянет Шатохин тем самым остро-волнующим меня тоном, заливая при этом еще и зверски жарким взглядом. – Итак, твое сообщение…
Так только он умеет. Только он.
Молнии шпарят мое тело насквозь. Простреливают даже кончики пальцев на ступнях. Хорошо, что Шатохин держит. Иначе я бы свалилась со своих десятисантиметровых шпилек.
«Боже… Боже, он сказал «сообщение»!», – догоняю с опозданием.
– Не собираюсь это с тобой обсуждать! – выпаливаю задушенно. – Сказала же, ошиблась абонентом! Отвали!
Даня прищуривается и склоняется ближе. А у меня ведь без того легкие одним его запахом забиты. Огнем горит грудь, дожить бы до полуночи.
– Нет, так не пойдет, – заявляет абсолютно уверенно. – Либо ты вываливаешь все, либо я показываю твое сообщение Чаре.
– И что, интересно, мне сделает брат? Ты забыл, что мне восемнадцать?!
Шатохин выгибает бровь и корчит свою порочную физиономию, как самый настоящий паскудник, коим, несомненно, является.
– Ну, как минимум, ему будет интересно. Может, вопросы тебе какие-то позадает. Не все же мне бдеть.
– Ты скотина! Всегда знала! – выхожу из себя.
Но очередные приливы жара явно не от злости меня топят.
– Угу, – соглашается Даня, облизывая в предвкушении губы. Мои мурашки в связке с бабочками реагируют незамедлительно. Активизируются, вызывая у меня на пике своего бешенства головокружение. – Ну, так что, Лолита? Я жажду подробностей. Что у тебя за план?
«Тот самый момент, когда нужно менять тактику», – щелкает в моем мозгу автоматически.
Потянувшись к Шатохину, касаюсь его уха губами.
– У меня план, который тебя в себя не включает, – напеваю приторным голосом.
Он замирает. Сгребает в кулаки платье на моей спине. Тяжело вздыхает.
– Поверь, Чаруша, не только твой план включает меня… Скоро твое тело меня в себя включит.
Это заявление, конечно, шокирует. Но ответ для Шатохина я всегда быстро нахожу. Только озвучить его не успеваю. Вскрикиваю, когда он неожиданно дергает на себя. Теряюсь, пугаюсь и еще какими-то странными чувствами захлебываюсь, едва ощущаю, как в живот мне упирается эрегированный член.
Боже,
