открываю окно. Прохладный воздух врезается в горячую грудь, слегка морозит тело. Упираюсь предплечьями в подоконник, разминаю пальцами сигарету и глубоко вдыхаю запах хорошего табака и осени.
Глава 5
Тася
Никто из нас не спал этой ночью. Странный зеленоглазый художник тихо вставал со своей лежанки на полу и уходил, а возвращался, принося с собой новую порцию горьковатого запаха сигаретного дыма.
Илья вообще очень много курит. Непростительно много для своего возраста.
На самом деле он весь какой-то… Непростительный. Напряжённый, грубый, но вместе с тем всё равно аккуратный. Опытный, чёрт бы его побрал! В голове всё крутится определение, которое я никак не могу ухватить за хвост.
Он похож на людей, которые ходят по канатам без страховки на большой высоте. Это вроде удовольствие для них, но если расслабишься – смерть.
От этих мыслей меня не просто покрывает мурашками, начинает знобить.
За окном светает, и мне пора уходить отсюда. Хорошо, что Илья повернулся ко мне спиной. Ноги согнуты в коленях, обнимает себя руками за плечи, и в глупом порыве я поднимаюсь и укрываю его покрывалом с дивана.
Вздрагивает, ловит пальцами край, тянет выше, укрываясь практически с головой. Не поворачивается. Наверное, всё же уснул.
Подобрав свои вещи, ухожу на кухню, одеваюсь. На подоконнике полная пепельница окурков. Неодобрительно качнув головой, босиком выхожу из его холодной, пустой квартиры и обуваюсь уже в подъезде.
Захожу в лифт. Смотрю на своё поплывшее в глянцевой стенке отражение, и откуда-то из глубины поднимается осознание произошедшего прошлой ночью. Я будто только сейчас проснулась. В груди происходит взрыв боли, ужаса, стыда и выливается слезами по щекам. Зажав ладонями рот, беззвучно кричу, вываливаясь из лифта. Спотыкаюсь о чей-то дурацкий коврик у порога. Лечу вперёд и падаю на колени.
Новый взрыв боли. Слёзы, слёзы, слёзы… Я ничего за ними не вижу. И встать никак не могу. Кожа в разных местах начинает вспыхивать ожогами фантомных прикосновений рук незнакомого парня. Тру эти места, мечтая приложить к ним лёд. Внизу живота становится тяжело, а между бёдер давит, словно его член всё ещё во мне и Илья наполняет, растягивает, зло таранит, рыча на то, какая я для него узкая.
Губы дрожат, за рёбрами открывается неконтролируемая воронка, втягивая в себя абсолютно все эмоции без разбора, опустошая до новой волны озноба. Остаются только его глаза, глубокие, внимательные, очень взрослые, смотрящие на меня с осуждением, и низкий голос, всё ещё звучащий в моей голове.
Первый клиент, Тася. Только первый. Как ты вывезешь остальных?
До боли кусаю губы, щипаю себя за предплечья, чтобы унять истерику. Сейчас надо просто встать, доехать до «офиса», отметиться и ещё успеть переодеться для нормальной работы. Той, которой я действительно хотела заниматься.
Поднимаюсь с грязного пола, отряхиваюсь, поправляю одежду и волосы. Ладонями стираю слёзы
