Амин смерил её взглядом. – Либо ты идёшь грести грязь за парнями, либо проваливаешь в своё село. Выбирай.
У неё дрожали губы, подбородок. Я готова была встать на её защиту, но не могла. Прежде всего потому, что не могла помочь ей. К тому же, ещё в первые дни жизни в питомнике Сильвер объяснил мне золотое правило: не знаешь сути, не суйся. Сути я не знала, но знала, кто такой Амин.
– Что случилось? – всё же не сдержалась я.
Амин посмотрел на меня с презрением. Горничная – с надеждой.
– Твоё решение? – спросил он, не повышая голоса. Если бы он рявкнул, было бы лучше.
Губы горничной задрожали сильнее, из глаз потекли слёзы.
– Я… Вы же знаете, что мой муж погиб. Дети…
– Твоё решение, Зарима, – процедил Амин сквозь зубы.
– Х-хорошо, – отозвалась она шёпотом. – Я пойду в дом охраны. Только, пожалуйста, если мои братья будут спрашивать, объясните им. Я вышла замуж против их воли, вы же знаете. Они простили меня. А если сейчас…
– Выйди, – Амин стряхнул её руку и указал на дверь.
Не поднимая головы, она поплелась прочь. Амин посмотрел ей вслед. Лениво отвернулся.
Мерзавец! В груди клокотало от ярости. Пришлось с силой сжать кулак, чтобы не выпустить её наружу.
– Чем тебя не устроила эта несчастная девочка? – спросила я холодно. Она плохо выполняла свою работу?
– Зарима? – Амин повернулся ко мне.
– Я не знаю, как её зовут.
– Зарима.
– И чем тебя не устроила Зарима? – я старалась держать спину прямо и не подчиняться черноте его подавляющего взгляда.
– Она меня устраивала. Всем. И работу свою она выполняла отлично.
– Тогда почему ты прогнал её?
Амин прошёл к холодильнику. Достал кувшин и, налив в керамическую чашку молока, привалился к каменному столу. Отпил, стёр оставшийся над верхней губой след. Окинул меня внимательным взглядом.
– Потому что теперь прислуживать мне будешь ты.
Амин
Наблюдать за ней было забавно. Недоверие и дерзость.
Нет, я не пошутил, девочка. Шутить я разучился уже давно, и тому виной ты.
– Приступай, – приказал я, но она не шелохнулась.
Только ноздри затрепетали гневно и дрогнули ресницы. Чёрт подери, а красивая, сука! Из девчонки она превратилась в женщину. Дьявол, если кто её трахал…
– И что я должна делать? – прервала она ход моих мыслей. Вовремя.
– Ты должна помнить, что входит в обязанности моей служанки.
Глаза её потемнели. Резко она сорвалась с места и включила плиту. Движения её были порывистыми, стук посуды выдавал ярость. Плевать я хотел на её ярость.
– Свежий тост и молодой сыр подойдут, – встав у неё за спиной, сказал я тихо, дотронувшись до ягодиц. Собрал подол и выпустил.
Она стала перебирать пакетики с травами. Открыла один, принюхалась
