очертил пальцем периметр комнаты, где преимущественно царил бардак, – это итог ночной "зарубы в сети" с моими придурочными друзьями. Прикинь, я же еще прибрался слегка перед тем, как поехать на треню. Видела бы ты, что происходило здесь с утра. Армагеддон в натуральном виде!
Он все говорил и говорил… Улыбался и улыбался, демонстрируя ряд белоснежных зубов и неглубокие ямочки на обеих щеках.
А я как пришибленная все пялилась и пялилась на него, в неловкости скручивая тряпку для пыли. Рассматривала высокого и спортивно сложенного парня, которому на вид было не больше двадцати. Который общался со мной, словно мы были знакомы. Непринужденно. Улыбчиво. С железобетонным спокойствием. Располагая к себе.
– А как ты вообще очутилась в моей комнате? – поинтересовался он достаточно вежливо. Я чудом его расслышала. В уши словно вату вогнали и хорошенько утрамбовали. – Эй, малышка, ты язык внезапно проглотила?
Малышка? А ты ничего не попутал, дружок? Какая я тебе малышка!
Встрепенувшись и моргнув, я наконец выбралась из состояния оцепенения. Посмотрела вниз и обнаружила, что умудрилась завязать тряпку в тугой узел, пока незнакомец убеждал меня в своей исключительной чистоплотности.
– Я… я что-то задумалась… Извини, – скривила рот в подобии улыбки, ощущая себя редкостной идиоткой.
Незнакомец понимающе кивнул, перешагивая пылесос и сформированную им кучу банок. Он присел на кровать, расставил широко свои ноги и откинулся назад, упираясь ладонями в матрас. Темно-шоколадный взгляд, устремленный на меня исподлобья, нагло обшаривали все участки моего тела снизу-доверху. Уделял особое внимание чертам лица.
И вновь я ощущала себя страннейшим образом. Точно редким экспонатом аукциона.
Зябко содрогнувшись, обняла себя руками, завернутыми в безразмерные резиновые перчатки.
Я не знала этого парня. Не видела ни разу этот дерзкий взгляд, обрамленный темными ресницами, в сочетании со смазливой мордашкой.
Но зато я знала, какими непозволительно избалованными и невоспитанными грубиянами порой бывают внешне «ничего-себе-такие» парни.
– Хм… На тебе одежда той женщины, – длинными пальцами потер идеально гладкий, без единого намека на щетину, подбородок. – Полагаю, ты дочь Надежды Викторовны?
– Как ты понял?
– Наблюдательный, – растянул губы в ухмылке.
– И все же…
Можно было не спрашивать… Наверняка, он сейчас так же, как и та противная женщина из столовой, отметит наше с мамой сходство. Все, кому не лень, его отмечают.
– Понял по духам. От тебя пахнет так же, как от нее, – вот уж удивил, так удивил. – Ну, и ваше очевидное сходство нельзя не отметить.
Сегодня я и впрямь воспользовался мамиными духами, чтобы после изнурительной работы не вонять как упревшая сволочь. Мне же еще предстояла сорокаминутная встряска в автобусе.
– Вот уж действительно наблюдательный, –
