его душа машина стремительно отдалялась, пока не скрылась за поворотом. Я зябко передернула плечами и как по волшебству на глаза сразу же попались ключи от дома.
– Серьезно? А раньше нельзя было? Это же подстава! – рыкнула в приступе бешенства и с силой вогнала ненавистные ключи в замочную скважину.
Войдя во двор, я поставила чемодан на брусчатую дорожку, требующую капитального ремонта, и на автопилоте направилась к собачьему вольеру.
По мере приближения к огороженной территории ноги мои немели, наливаясь тяжестью. В горле разрастался гигантский ком.
Поддавшись ностальгическому порыву, я совсем забыла, что внутри вольера последние три месяца больше не было никого. Он пустовал и во дворе стояла угнетающая тишина. Никто не встречал меня, активно виляя хвостиком, как прежде. Никто не лаял радостно в знак приветствия.
Моментально накатила сшибающая волна тоски, кислотные слезы выступили на глазах.
До мельчайших подробностей я помнила тот весенний солнечный день, когда, вернувшись со школьных занятий, обнаружила Вожака лежащим на заднем дворе. В неестественной позе.
Мама была на работе, а я не знала, как помочь своему псу. Как облегчить ему муки.
Будучи в истерике, я крепко держала его, гладила и захлебывалась бурными рыданиями, пока тот мучился в предсмертной агонии, плевался пеной и не переваренными кусками мяса, а парни на соседнем участке откровенно глумились над моим нервным срывом. Готовили шашлыки.
«Блондурочка, бросай свою шавку! Айда к нам, пожри хоть нормально, а то тощая как вешалка!»
«Готов поспорить, она ни разу в жизни не пробовала стейк на гриле!»
«Да что она видела, кроме бич-пакетов?»
«Рты свои завалили, пока я ваши жопы вместо стейков не зажарил! – Север рявкнул предостерегающе на полоумных дружков. – Мне она здесь не нужна! Пусть к экзаменам готовится лучше, мозги свои прокачивает!»
К счастью, для Вожака все произошло очень быстро. Я успела попрощаться с ним, а потом душа его «побежала по радуге».
Вернувшись со смены, мама напичкала меня успокоительным. Позднее я пыталась разобраться в скоропостижной смерти Вожака, но она занимала отстраненную позицию, утверждая, что пес умер от старости.
Я же не настолько глупа, чтобы поверить в эту чушь!
Не в старости было дело. Уверена, что его отравили. И я догадывалась, кто к этому был причастен. Мы не кормили Вожака сырым мясом.
И пусть у меня не было неопровержимых доказательств, я чувствовала это на интуитивном уровне. Знала, что «МАРС» замешаны, а потому ненавидела их еще сильнее.
Ненавижу!
Избавиться от негативных эмоций мне помогли мысли о маме.
Со скоростью пули я залетела внутрь дома, бросила чемодан рядом с кладовкой. Сломя голову понеслась в зал, а затем в кухню, ожидая увидеть маму там. Вот только я нигде не наблюдала ее.
Странно. По моим подсчетам у нее сегодня должен быть выходной.
– Мам?
