мне хотя бы открыть самой!
Павел разражается бархатным смехом. Его рука по-хозяйски проходится по моей спине и лёгким шлепком ниже поясницы завершает свое путешествие:
– Разрешаю.
– Руки! – хмурюсь от его наглости и боли в районе правой лодыжки.
– Прошу прощения, мой хрупкий ангел.
– Я вам не ангел, и, как видите, моя бренная плоть не рассыпалась на части. Не стоило устраивать представление и тащить меня на руках через всю гостиницу. Тем не менее спасибо и… До свидания!
С ловкостью рыбака выуживаю ключ из бездонной пляжной сумки, открываю комнату и захлопываю дверь перед носом Павла. Сердце ни с того ни с сего устраивает пляску святого Вита. Над самым ухом раздается стук.
– Скажи хотя бы своё имя!
Бегу на балкон, желая укрыться от наваждения. Однажды с этих слов началось знакомство с человеком, разрушившим мою веру в любовь. С тех пор она живет только в моих книгах.
– Ты передумаешь по поводу брюнетов!
Надеюсь, дверь выдержит его натиск и не слетит с петель, потому что сейчас мне уже не до наглого соотечественника. В плетеном колченогом кресле восседает Лок, сын предводителя племени. Я вжимаюсь в стену. От одного вида его обнаженной груди и рук, покрытых татуировками и бугристыми мышцами, меня всегда бросает в дрожь. Парень не заморачивается ношением одежды, надевая лишь джинсы, и то не всегда.
Когда выяснилось, что Русито уговаривал меня укрыться на его родине, чтобы сосватать за своего брата, я хотела немедленно уехать. Но вождь с пониманием отнёсся к моему отказу и предложил пожить на острове, пока уляжется скандал на материке. Я согласилась, и Лок стал моей тенью. Всё реже выхожу на прогулки, ощущая себя ланью, за которой крадётся тигр. На острове у вождя безграничная власть – жаловаться, случись что, некому. Раз за разом кляну себя за глупость – добровольно приехала в место, где не работает ни один сотовый оператор и нет интернета. Не ровён час забеременею, так и не дождавшись парахода. Лок настроен серьёзно и мне всё сложнее противостоять ему. Кстати, а как здесь оказался Павел?
– Кто позволил тебе войти? – как не хорохорюсь, голос дрожит. Общаемся на английском – Лок его скверно, но знает.
Наследник вождя встает с жалобно скрипящего под ним кресла, подхватывает меня под мышки и тащит в комнату.
– Поставь меня немедленно, – верещу, беспомощно болтаясь в мощных как у Кинг-Конга руках.
– Ты дать себя в руки белый мужчина, – рычит он и прижимает меня к стене. – А мне запрещать даже приближаться.
Его черные как угли глаза проедают меня насквозь, дыхание обжигает. Если у секса есть запах, то от Лока им не то что пахнет – разит. Он прижимает мои плечи к стене, коленом раздвигает бёдра. Хочу крикнуть, но в груди заканчивается дыхание.
– Я любить тебя, – голос Лока проникает в глубины сознания, стены плывут влево, во рту немеет язык и когда его рука сжимает мою грудь, я проваливаюсь в темноту.
Прихожу
