давала тебе шанс. Каждый год. И каждый год ты втаптывал меня в грязь. Теперь я уверена, что даже наличие сына ничего бы не изменило. Ты же не можешь бросить бедную и несчастную Лейлу. Опозорить ее разводом, тем более, что она идеальная жена, в отличие от бешеной меня.
– Ты не бешеная.
– Да? А мне помнится, это твое любимое слово в отношении меня. Уходи, Марат. Просто уходи!
– Я уйду сейчас. – он отстраняется, но не двигается дальше – Но теперь ты от меня не отделаешься. Я буду участвовать в жизни сына.
– А если я этого не хочу? Ты не подумал, какого мне будет видеть тебя? А ему? Что ты скажешь? Что у тебя другая семья? Другой ребенок? Будешь навещать его раз в месяц, наезжая из своей Москвы?
– У тебя нет выбора.
Что? Что это значит?
– Будешь шантажировать меня?
– Если потребуется. И ты прекрасно знаешь, что, если потребуется, я найду рычаги давления и нашего сына будет воспитывать моя жена.
Я даже не думаю, просто размахиваюсь и даю ему пощечину. Такой силы, что голова дергается в сторону.
Он не отвечает. Еще бы. Сам понимает, какую херню сказал.
– Будешь давить, и я снова сбегу, Марат. И в следующий раз ты увидишь сына только на смертном одре.
Толкаю его в грудь и ухожу. Тут же вижу Карима, и семью Алины. Она жаждет подробностей, но я просто подхватываю своего малыша, сумку и иду одеваться.
Знаю, что Марат уже рядом. Он никогда не мог оставаться в стороне.
– Я погорячился. – говорит он и смотрит, как я одеваю Карима. Тот тоже глаза на папу пучит. Даже представить не могу, что в его голове творится. – Вика…
– Да, ты погорячился. Я поняла, не глухая.
– Просто иногда ты…
– Вы мой папа? – все-таки подает голос Карим, и Марат присаживается рядом с ним. Мои дрожащие пальцы никак не могут завязать чертов узелок.
– Иди одевайся, я помогу.
– Мне не надо…
– Я просто завяжу чёртовы шнурки.
Встаю, готовая крушить и ломать все, но просто достаю свою обувь с полочки и толкаю ноги в сапоги, во все глаза смотря на сына и отца.
– Да, я твой папа.
– А где ты был?
Марат поджимает губы, очевидно даже не зная, что сказать, но как обычно придумывает компромисс.
– Я был далеко, но теперь я буду рядом.
Фыркаю. Наверное, довольно громко, потому что Марат стреляет в мою сторону гневным взглядом.
– Ты врешь, да? Мама так делает, когда кто – то врет.
– Я не вру. И маме твоей тоже докажу.
– Нам пора.
– Я могу отвезти.
– Нас довезут Романовы.
Алина тут как тут. Отдает мне коробку, а я вручаю ее Марату.
– Карим, скажи папе пока.
– Пока.
– Пока. Вик. Надо поговорить. Нормально.
– Уже
