шансы остаться опекуном в самом деле упадут до нуля…
– Вы понимаете, что ребёнка травмируете, если лишите его матери?
– Вы будете общаться. Я не запрещаю.
Он говорил так, будто уже выиграл и меня со счетов сбросил. Мне ужасно хотелось его ударить, я еле держалась. И еще зарыдать хотелось.
– Богдан будет плакать без меня. Он даже уснуть не сможет в вашем доме. Ваш дом ему чужой, вы ему тоже чужой. Сын вас совсем не знает.
– Ты поможешь нам подружиться.
– Я не буду этого делать!
– Будешь.
– Нет, – твёрдо ответила, пытаясь игнорировать тугой комок в горле.
– Так, достаточно, – вдруг оборвал наш спор Игорь.
Он достал из папки ещё документы и положил их передо мной. Сверху упала ручка.
– У меня больше нет ни времени, ни желания с тобой спорить. Последний раз по-хорошему предлагаю – подписывай.
– Что это? – спросила, догадываясь и сама.
– Признание меня отцом, – не моргнув глазом, ответил Тихомиров.
Но я не готова его признавать! Тогда он точно заберёт Богдашу. Какой он, к чёрту, отец! Его не было в нашей жизни, когда я рожала, выхаживала маленького сына, не спала ночами, а потом тянула нас обоих одна. А теперь он внезапно хочет стать отцом МОЕГО ребёнка?!
– Я не буду подписывать. У Богдана есть только мама.
Игорь глянул на меня так, что я невольно собралась в ком под его ледяным взором.
– Сказал, подписывай, – тихо повторил он.
Даже голоса не повысил ни на тон, а я снова вся затряслась.
– Нет, – снова упёрлась я.
Тихомиров протянул руку, схватил мою ладонь и сунул в пальцы ручку насильно.
– Пиши, – прорычал он.
Не говоря ни слова, просто пульнула эту ручку в него и угодила в район груди. Она отскочила от него и со стуком шлёпнулась на пол. Мужчина проследил за ней взглядом, а потом вернул его на меня.
Что я наделала? Я кинула ручкой в Игоря Тихомирова?!
Застыла в ужасе. Он меня сейчас по стене размажет просто. Зря я, но это был порыв эмоций, проконтролировать который я не смогла. Он нарушил моё личное пространство, схватив за руку, и я отреагировала.
Игорь встал на ноги, подошёл ко мне вплотную и взял ледяными пальцами моё лицо, заставив властным жестом смотреть на себя. Карие глаза даже потемнели от гнева, они метали гром и молнии:
– Сколько времени? – внезапно спросил он.
Я растерялась от его вопроса и застыла на месте. Потом неосознанно вцепилась в его руку, пытаясь убрать. Не хочу, чтобы он касался меня. Никогда.
– Отвечай на вопрос. Часы висят на стене. Читать стрелочки умеем?
– Восемь сорок пять, – ответила ему.
– Запомни этот час, Вера Прибрежная. В этот день ты объявила войну Игорю Тихомирову.
Он небрежно бросил мой подбородок, отошёл в сторону и отвернулся.
