если не выражение лица.
Я бы рассмеялась, если бы не желание содрать с него все вместе с кожей, причинить такую же боль, какую он причинил мне.
– Почему ты все еще голая.
– Отдай мне мои вещи и я оденусь. А лучше отпусти меня, пока я тебя не убила.
Угрозу он игнорирует, спокойно проходит к шкафу и распахивает дверцы, показывая платья всех цветов радуги.
– Твои вещи в шкафу. Других у тебя больше не будет.
Показываю средний палец.
– Видел это? Я скорее голой буду ходить, чем надену эту безвкусную фигню на себя.
– Красивый пальчик, Дарина. Однажды за твои вольности я его сломаю.
– Как это по-мужски угрожать слабой беззащитной женщине.
– Как это по-женски совершенно не видеть берегов в своих действиях. Ты должна поесть. Ты не ела со вчерашнего дня.
– Сам это ешь, я не хочу.
– Дарина, поешь сама, пока я не связал и не накормил сам.
– Ты не посмеешь, – тут же всем телом напрягаюсь, прячась под одеяло, но он просто стаскивает его, нападая на меня сверху и сворачивая руки за спиной. Дергает к себе, делая больно.
– Приглашаю тебя на обед.
– Ты меня не заставишь.
– Ты даже представить себе не можешь, что я могу заставить тебя делать, – шипит он мне в ухо, втягивая воздух носом и прикусывая шею, пуская по телу предательский электрический разряд.
Глава 12. Саид Кадыров
Она никак не приходит в себя. В голове мелькает мысль, что я зря вырубил ее, но она так орала, что могла просто навредить себе.
Наконец доезжаем домой. Эту крепость посреди лесного массива начал строить еще мой отец. После его смерти мне хотелось закончить тот грандиозный проект, который он затеял. Он мечтал, что вся семья будет здесь жить. Братья с женами. Их дети. Эту мечту он с кровью передал мне, но братья выросли и решили жить своей жизнью. Один уже женился на русской и точно тут жить не будет. Других еще есть шанс контролировать, но чем они старше, тем меньше мне удается на них давить и влиять на судьбу. Разбрелись по миру, словно волчата в лесу. Прости отец, не получается у меня следовать твоим заветам. Вон даже сам русскую привез. На руках несу, а не волочу за волосы.
– Кого к ней приставить? – Ринат рядом трется, двери открывает.
– Амину. Она спокойная как танк.
Он кивает, открывает гостевой спальни, но я головой качаю. В свою понесу. Пусть привыкает, что должна рядом с хозяином быть. И днем. И ночью.
Ринат если удивляется, то молчит. Спокойно открывает дверь и уходит за помощницей. Я отношу Дарину в кровать, аккуратно укладываю. Убираю волосы с лица. Пиздец она красивая. За восемь лет не изменилась. С трудом верится, что она теперь целиком моя. Я был уверен, что этого никогда не случится. Что короткие секс марафоны, о которых на утро она не помнит, единственное, что мне дарила судьба? Словно в детстве, когда отец приносил целые кульки конфет, а все они оказывались
