style="font-size:15px;"> – Сука, Карп… Аля, Руся? Где?
– Не вижу их.
В груди что-то колом встало.
– Она с ним… Она с ним охотно общается? Или он… пристает?
– Ну да, охотно, – в очередной раз стрельнув взглядом через зал, ответил Макс. – Улыбается, что-то рассказывает…
– Выйдем.
– Ну, куда опять? Холод собачий.
Поплелся следом, конечно. На крыльце уставился на Града.
– Там, внутри, мне показалось… – не решился закончить.
Вслух произносить побоялся. Лепить в одно предложение Града, девчонку и что-то вроде слова «нравится» язык не поворачивался. Хотя чувствовал, что-то такое между ними было.
Серега усмехнулся и сделал глубокую затяжку. Чуть закидывая голову, медленно выдохнул дым. Обратно усмехнулся.
– Тебе показалось.
Карп поежился, засовывая руки в карманы джинсов. Холод такой стоял, что ему и курить не хотелось.
– Как знаешь, – отозвался тихо.
Серегу от нее таращило в тот вечер, после парка. Карп отчетливо запомнил выплеснутое пьяным Градским признание: «Кузя – сахарная плюшка. Кузю трогать нельзя. Видеть ее не хочу. Сучка».
И не смотрел. Макс отметил, что сама Кузнецова в их сторону частенько поглядывает. Серега же данное себе слово держал.
[1] ППА – прерванный половой акт.
7
Начались настоящие игры в прятки. Теперь и она избегала смотреть в его сторону. Никаких вечеринок у Карпа. Из сто двенадцатой в двести пятую – по отдаленному лестничному пролету. Приятным бонусом послужил буфет: по пути забегала за кофе. С новым ритмом жизни и приходом первых суровых холодов он ей стал необходим.
Прошло два месяца учебы, а Доминика по-прежнему не имела представления, что с ней происходит. Почему банальная адаптация настолько затянулась? Нет, со стороны создавалось впечатление, что она заняла свое место в обществе. Вот только саму Нику не покидало ощущение, что она – это вовсе не она.
Из-за орущей в помещении музыки телефонный звонок удалось принять только благодаря виброрежиму.
– Ника, ну, ты где? Видела, который час? – сходу зарядила Аля.
– Я с ребятами в клубе, – хоть и кричала в динамик наушников, сама слабо слышала собственный голос.
Свернув в длинный коридор, отыскала глазами табличку дамской уборной.
– Кто тебя туда впустил? Они там совсем оборзели? Никаких законов не соблюдают?
Огляделась. Не обнаружила ни души. Даже дверцы всех кабинок оказались распахнутыми, что редкость для подобного рода заведений.
– Обыкновенно впустили. Паспорт даже не спрашивали. Наверное, я выгляжу достаточно взрослой, – придирчиво проинспектировала свое отражение в зеркале.
Короткое темно-синее платье с квадратным декольте сидело практически идеально. Бедра, конечно, выделялись, но сейчас она бы их широкими не назвала. И ноги, обтянутые тончайшим темным капроном, лично ей очень нравились.
