дико стыдно. Но она обнимает меня крепко-крепко, утирает слезы.
– А где он, кстати?
– В гостиной, фотографии рассматривает.
– А папа?
– Ушел провожать кое-каких гостей. Ты… С ним поедешь?
– С чего бы? Брак-то фиктивный. Или ты меня выгоняешь?
– Да Бог с тобой. Просто Демьян сказал, что без жены не уедет.
Глава 4. Демьян
Столько фотографий! Ну, прям, образцовая семья, если не знать неприглядной правды. Из детства совсем мало. Вот Ася с косичками, и та самая бабушка. Она рассказывала, я помню, что до ее смерти все было хорошо. Отец их не трогал, царил мир и покой. А потом… Потом и фотографий нет. Кто будет с синяками их делать? Одна семейная, да и та, словно сделанная из-под палки.
А вот пять лет назад все изменилось. Если судить по этим снимкам, Ася жила просто прекрасно. Много друзей. Даже вон Гриша в армейской форме. Вот уж удивил.
Ремезов, сука.
Как он вообще на ее орбите оказался? Последнее, что я о нем слышал, что он умотал заграницу учиться. Вернулся, да еще попал в круг общения Аси, а иначе как вообще эти двое встретились? До сих пор зубы сводит от того, как она к нему рвалась, бежала, звала. Ревность темным чудищем грудь рвала на части, пока шел за ней. Думал, придушу!
Если рвалась к нему, так чего так легко передо мной ноги раздвинула? Плохо трахается Андрюшка? Вот на этой фотке он особенно бесит, и совсем не потому, что обнимает Асю, словно она ему принадлежит. Гуляй, Вася, – случайно роняю рамку с фотографией.
– Демьян! Ты что творишь?!
– На краю стояла. Задел случайно.
Ася хватает веник и садится на корточки, поднимая рамку и убирая осколки. Все еще в свадебном платье, с растекшейся тушью. Сажусь рядом.
– Давай, помогу.
– Да ты уже помог, – дергает рамку на себя, но я не отдаю. – Не отмоешься теперь.
– И что это значит? – дергаю сильнее, и Ася вскрикивает. На пальце кровь. Она машинально обтирает об свое белое платье. Дурында. – Ну, и отлично, теперь его придется выкинуть. Мне оно, кстати, не нравится.
– А мне нравится.
– Не твой стиль.
– А какой мой, а? Простыня и твоя сперма коркой? – трясет пальцем, но я хватаю руку и палец в рот беру, ощущая соленый вкус крови. Знакомой дико.
– Тоже мне, Эдвард Каллен, отдай, – отпускаю, рву ее платье и обворачиваю палец. – Поехали, я уже не могу тут находиться.
– А куда, хочу спросить?
– А куда вы там с Ремезовым планировали?
– Мы планировали сесть в самолет, а ты, мало того, что опять лишил меня мечты, так еще и опозорил меня.
– Я тебя не насиловал.
– Ты мог хотя бы закрыть дверь. Это не смешно, – кричит она, когда ржу, запрокинув голову. – Уезжай, я тут останусь.
– Ну, уж нет. Сегодня ты едешь со мной.
– Если
