осмотрелась по сторонам, понимая, что забралась аж в центр города.
И тогда меня накрыло с новой силой.
Столько держалась, не проронив ни слезинки. И тут на тебе. Из глаз хлынуло ручьем. Боль прорывалась наружу неуемными рыданиями. Я захлебывалась слезами. Задыхалась. Погибала.
Не легче ни черта. Все это было самообманом. Где бы я ни оказалась, в груди болеть будет одинаково сильно.
Но куда мне идти? Где переждать эту невыносимую боль? Здесь, в тихом центре?
Я и вещей с собой не взяла никаких. В такой суматохе я о них даже не подумала.
Наушники и телефон – это все, что у меня было. А на его экране тридцать два пропущенных от "Любимого" и множество сообщений от него же:
"Родная, возьми трубку".
"Алисонька, прости, умоляю… Я дурак, я полное ничтожество… Мне очень жаль".
"Обещаю, я заглажу свою вину, я на коленях тебя прошу, вернись домой".
"Солнышко, я без тебя не смогу… я же только тебя люблю. Ты мне дороже всего на свете".
"Возьми трубку, сука!"
"Ну и вали нахуй!"
"Рано или поздно сама же прибежишь. Идти тебе некуда. Мы оба знаем, что без меня ты – никто и звать тебя никак".
За чтением глубокомысленных сообщений я не заметила, как оказалась во дворе дома, куда по субботам наведывалась с уборкой к одной пожилой женщине.
Сложно сказать, почему я пришла именно сюда. Нравилась мне эта живописная местность. Эти просторные и ухоженные дворы как с открытки. Сделанные под старину стильные четырехэтажные дома. С их французскими балкончиками.
После работы я частенько садилась на любую свободную скамейку, включала в телефоне музыку, втыкала наушники в уши и представляла, что я где-нибудь в Провансе.
Вот и сейчас я присела на скамейку, но до Прованса мне было далеко. Мне бы просто найти место, где переночевать.
Можно было бы позвонить Танюшке, моей подруге по универу… Напроситься к ней на ночь, но я вовремя вспомнила о ее тяжело больной маме.
Куда Тане еще мои проблемы…
Боже, а я ведь и думала, что насколько ущербна.
У меня же никого нет! Совсем! Я осталась в полнейшем одиночестве.
Не было никого, с кем бы я могла поделиться своей болью. Кому я могла бы открыться.
В телефоне свыше пятидесяти контактов, но ни одному из них я не могла довериться.
Матери? Алкоголичке, готовой продать своего ребенка за ящик водки?
Уж лучше я пропаду, чем вернусь к матери…
И когда я уже планировала открыть список ближайших гостиниц, чтобы найти и забронировать самый захудалый номер, на глаза попалось еще одно сообщение. Но уже не от Дениса.
Номер был неизвестный.
Открыла, вчиталась:
"Бельчонок, а ты ничего у меня не забыла?"
Несмотря на спутанные мысли, долго размышлять не пришлось.
Я сразу же поняла, и кто написал это
