его. Она полностью покорилась происходящему и склонила голову, не теряя веры в будущее.
Однажды вечером, когда Ник пришёл домой раньше обычного, Ева начала собираться с мыслями, чтобы завести разговор. Она сидела в комнате и делала вид, что смотрит телевизор, а в это время обдумывала, что сказать и что сделать, чтобы Ник обратил на неё внимание.
Никита поужинал на кухне с мамой, немного поболтав о своих делах и планах, после чего встал и сказал, что он очень устал и пойдёт спать. Сразу с кухни он отправился в их комнату и завалился на кровать. Обычно на ней спала Ева, и Никита никогда не ложился к ней, когда приходил поздно домой.
Ева сидела в гостиной глядя в телевизор, и боялась вымолвить хоть слово. Губы были обкусаны полностью и начинали уже болеть. В голове было очень много мыслей, но ни одна из них не находила выхода. Но нужно было с чего то начинать.
– Ник … – позвала она его тихонько.
Но он сделал вид, что уже спит и не слышит её. Она не стала настаивать, потому что с каждым днём инстинкт самосохранения закрывал её в самой себе всё больше. Она боялась лишний раз выходить из комнаты, чтобы не тратить нервы и, не дай бог, потерять ребёнка, которого уже безумно любила. Обида и боль горьким потоком хлестали её по раненому сердцу, и один единственный вопрос крутился в голове «Почему он так жесток с ней?»
Она прикусила от обиды губу и не смогла сдержать слез, ей так хотелось поддержки со стороны мужчины, от которого она ждёт ребёнка, но в тоже время она считала, что не вправе требовать от него ничего. Она ждала, когда он сам созреет и поймёт, как много он теряет, отказываясь от общения со своей беременной женщиной.
Утром, когда она проснулась, то поняла, что Ник не успел ещё никуда смотаться, и решила попробовать ещё раз приблизиться к нему. Ева позвала его тихонько:
– Ник, потрогай, как он пинается, это непередаваемое ощущение, – столько тепла было вложено в эти слова, что он не смог устоять.
Подойдя к Еве, он присел рядом на диван, положил руку на огромный живот. Ребёнок, как будто почувствовал его и тут же начал свои манипуляции, да так сильно, что живот ходил ходуном.
– Смотри, а это он пяточку выставил, – смеясь, произнесла Ева и подняла глаза на Никиту.
Столько было в них любви, что у него защемило сердце, но не понятная обида на Еву и злость перевесили весь этот нежный момент и вернули всё на свои места. Что она ему сделала такого, до сих пор оставалось загадкой. Может быть, глядя на неё, он возвращался в то безоблачное детство, когда отец был жив, и это больно ранило его?
Новый год она справила со своими родителями и осталась там ночевать. Особо ничего не стала рассказывать про свою жизнь, чтобы не расстраивать их, ограничившись своим любимым словом «Хорошо». До родов оставалось совсем чуть-чуть, и надежда на лучшее начинала расти с их приближением.
В конце января Ева собрала сумку и заранее легла в больницу.
