через край. Я пытаюсь отыскать хотя бы крошечную зацепку, способную помочь мне подобраться к истине.
Но мне искать её даже не приходится. Она буквально лежит на поверхности. Она всегда там была, просто у меня и в мыслях не было, что Рифат может иметь прямое отношение к Мерьям. Девушке, происхождение которой, по сути, является такой же загадкой, как и всё, что связано с этим именем.
– Если ты утверждаешь, что у тебя нет сына, значит ли это, что Мерьям приходится тебе дочерью? – не дождавшись ответа, я хватаюсь за голову и с отвращением выплёвываю: – Погоди, это же получается, ты был женат на собственной дочери? Да вы больные на всю голову! Меня окружают одни лишь психи!
Рифат не желает развивать эту тему на трезвую голову. Оставив дверь нараспашку, он входит внутрь комнаты, останавливается напротив бара и открывает его стеклянные створки. С самой верхней полки Рифат достаёт початую бутылку алкоголя и бокал, который наполняет янтарной жидкостью. Совсем немного, чтобы лишь скрыть его дно, а затем он прячет бутылку обратно в шкафчик.
Сигнал недобрый.
Рифат из тех мужчин, на кого алкоголь действует как горючая смесь. Под действием градуса он превращается в гранату с выдернутой чекой. В такие моменты лучше держаться подальше от него, иначе рванёт.
– Диана, дорогая! Ты знаешь только то, что внушил тебе Эмир на пару с Капланом! – посмаковав виски во рту, он выставляет на меня палец. Взгляд его не сулит ничего хорошего. Он осуждающий, словно я предала его или обесчестила. – Ты научена горьким опытом, но почему-то продолжаешь верить только в то, что кажется тебе правильным, логичным. Правда состоит в том, что я никогда прежде не был женат. Мерьям моя внебрачная дочь. Мне пришлось втереться в доверие Элмасов, чтобы без лишнего шума забрать Мерьям туда, где её законное место. Таким образом я просто вернул себе то, что у меня отняли. Я вернул себе то, что много лет назад не смог уберечь – семью, хоть какую-то её часть. Ты осуждаешь меня за желание воссоединиться со своей дочерью?
– Да! Ты думаешь только о себе! Ты не учёл её желаний! Она выросла в той семье и, насколько мне известно, была счастлива с Эмиром!
Мой слух режет громкий смех Рифата. Задрав голову вверх, он продолжительное время издевательски осмеивает мои слова.
Рифат ставит опустевший бокал на круглый деревянный столик и тотчас меняется в лице, накинув на него тяжёлую маску, за которой он скрывает от меня затаённую боль.
– Была счастлива? Ты в этом так уверена? – прогорланив, Рифат за считанные секунды оказывается около меня. Сдавив двумя пальцами мой подбородок, он наклоняется к моему лицу. Дышит на меня смесью корицы и алкоголя, опьяняя мой разум. – Не пытайся сделать из меня монстра. Ты прекрасно знаешь кому это определение подходит больше всего. Ты знаешь кто настоящий монстр.
– Кто отец Арслана? Это Эмир? Он имеет отношение к твоему внуку?
Имя стало для Рифата самым сильнейшим раздражителем. Его плотно сжатый рот кривится, скулы ходят ходуном, ноздри расширились – всё это ответная реакция лишь на произнесённое
