выследил меня и теперь им грозит опасность, если я не смогу тебя переубедить.
Я – причина всех бед Назара. Логично, что мне теперь и вытаскивать его из ямы, которую я сам же ему и выкопал.
Я бы помог. Я сделал бы всё, что угодно, чтобы как-то исправить то, что натворил. Но дело в том, что я теперь сам оказался в той же яме, где и Назар.
Нас объединяют одинаково равные цели. Мы оба стали заложниками судьбы.
– Извини, Назар, но я ничем не могу тебе помочь. Речь идёт и о моей семье тоже! Ты как никто другой сейчас должен меня понять.
Он глаза округляет свои в неверии, дышит шумно и часто, закипая от ярости.
– Какая семья? Ты себя вообще слышишь? – выплёвывает он с желчью. – Диана просто сосуд, вынашивающий твоего ребёнка!
– Ты крупно ошибаешься! Ты видишь только то, что хочешь видеть! – рычу я от бессилия.
Пытаясь освободиться, я руки себе выворачиваю и слышу за спиной трескающий звук верёвки. Бесполезно, я только туже перетянул узлы.
Назар со стула приподнимается, прячет пистолет за спиной и принимается измерять комнату широкими шагами, мельтеша передо мной и знатно действуя на нервы.
– Хочешь сказать, что Диана смогла вычистить из тебя всю боль по Мерьям? Хочешь сказать, она смогла затмить собой все воспоминания о ней, все чувства, которыми ты так дорожил? – Назар останавливается у меня за спиной. Ладони на мои плечи кладёт и наклоняется к уху. – Нет, брат. Это всё временно. И ты это понимаешь.
Плечами передёргиваю резко, чтобы скинуть с себя его руки.
– Я не отдам её! Не отдам, слышишь? – надрываю глотку, разрезая верёвкой свои запястья до крови. – Делай, что хочешь, но её не получишь ни ты, ни Рифат!
– Извини, но тогда я буду вынужден убить её, – обыденно произносит он, присаживаясь обратно на стул.
Цепенею на секунду, а потом во мне просыпается уже знакомая жажда крови. Я раскачиваюсь на ножках стула до тех пор, пока на пол не заваливаюсь. Но на полу я беспомощен как майский жук, упавший на спину. Назар некоторое время с надменным видом наблюдает за моими попытками освободиться, а затем ему наскучивает это. Шумно выдохнув, он приподнимает меня с пола вместе со стулом и ставит на то же самое место.
– Она беременна, больной ты придурок! – бьюсь я в конвульсиях, ору, пытаясь достучаться до его благоразумия. – Я знаю как нам выкрутиться, у меня есть план. Твоя семья останется с тобой, просто тебе нужно довериться мне и развязать меня для начала.
А он категорично мотает головой. Из внутреннего кармана пиджака достаёт телефон и тычет мне в лицо экраном, где ведётся видео трансляция того, от чего кровь стынет в жилах. Невольно начинаешь задумываться о ничтожности людской жизни.
До чего докатился этот чёртов мир…
– На моих детей навели пушку! Посмотри, посмотри на них! – я отвожу глаза в сторону, мне тошно
