тело норовит скатиться вниз по стене.
– Не получишь ты от меня ничего. Ты недостоин ни секунды моего внимания! – цежу сквозь зубы, поддавшись ненависти, всколыхнувшейся в груди с новой силой.
Он двумя пальцами берёт меня за подбородок и заставляет посмотреть на него.
– Где твои вещи? Он выбросил их?
– Что? Какие ещё вещи?
Глубокий вдох – протяжный выдох, словно у него возникли трудности с контролем собственного гнева.
– Всё должно было быть не так, – вполголоса произносит он, скорее, себе, чем мне. – Не так, чёрт возьми.
– А как? Наверное, я должна была сдохнуть, чтобы не доставлять тебе хлопот?
По привычке Эмир не отвечает на мои вопросы, упрямо следуя своим прихотям:
– Ты знаешь причину, по которой Рифат сохранил ребёнка? Он тебе что-либо говорил об этом вообще?
– Может быть, потому что у Рифата есть крупица человечности? Ты не думал об этом? Не все такие ничтожества, как ты, Эмир!
Уйдя в раздумья, Эмир качает головой.
– Как бы я хотел, чтобы твои слова были правдой, но нет. Дело не в человечности, – потирает он свою щетинистую челюсть. – Тут что-то другое. Рифат запасается козырями.
Он намеренно переворачивает всё с ног на голову. Это тактика, я убеждена. Таким образом Эмир желает настроить меня против Рифата. Только вот я одного понять не могу – что вдруг изменилось? Совесть взыграла? Не уверена, что у такого человека она имеется.
– Я не желаю выслушивать этот бред.
Пропустив все слова, он подхватывает мою левую руку, шершавыми пальцами скользит вверх по коже, пока не обнаруживает кровоподтеки, о которых я совсем забыла. Синяки на внутренней стороне плеча, представляющие собой три небольших лиловых кляксы в форме пальцев, уже практически сошли, но от Эмира ничего не скроешь. При виде них его глаза наливаются кровью. Он плотно стискивает свою челюсть и нахмуривает брови, как будто ему не всё равно.
– Это что такое? – орёт он как взбесившийся. – Это он тебе сделал? Скажи, он бьёт тебя? Диана, ответь, он делает тебе больно?
Как же смешно слышать нечто подобное из его уст.
– Больно? Делает ли он мне больно? – не сдерживая себя, нагло смеюсь ему в лицо. – Эта боль ничто в сравнении с тем, какую боль ты причинил мне! Эти следы – пустяк в сравнении с незаживающими шрамами. Синяки сойдут, а ненависть к тебе будет жить во мне вечно!
– Диана… – сдавленно он произносит.
– Что, Диана? Что тебе нужно от меня? – мой голос переходит на выкрик.
В истеричных припадках я набрасываюсь на него с кулаками. Всего лишь пару ударов удаётся сделать, а потом он ловит мои руки за запястья и прижимает к своей груди.
– Успокойся, нас могут услышать.
В этот момент из-за угла весьма кстати показывается София. Её изумлённый взгляд мечется от меня к Эмиру. Так она выбирает, кто
