заходя в палату.
– Здравствуйте, – приветствую ее. Немного неудобно вышло.
– Добрый день, – не особо дружелюбно произносит соседка.
Она ставит кружку с кипятком на тумбочку, открывает ящик, достает кофе и отворачивается. Видимо, знакомство состоялось.
Мда… Весело нам будет…
Медсестра повторяет, чтобы я располагалась. Предупреждает, что врач на операции и зайдет после того, как освободится.
Сама же уходит, оставляя меня одну с малышом и вещами.
– Ну что, – обращаюсь к сыночку. – Давай разбирать вещи, – улыбаюсь ему.
Отстегиваю ремни, достаю Левушку из коляски, снимаю сандалии и сажаю в детскую кровать. Смотрю на коляску и гадаю, куда ж ее деть.
Я взяла с собой самый минимум по вещам, но постаралась предугадать все случаи. Ведь у нас с Левой никого нет в этом огромном чужом городе, в случае чего никто ничего не принесет.
А заказывать дорого, денег и так осталось немного. Надеюсь, что смогу работать из больницы, иначе не на что будет есть.
– Там в конце коридора есть колясочная, – подает голос соседка. – Иди, отвези коляску. Я за малым присмотрю.
Удивленно перевожу на нее взгляд. Не ожидала, что девушка со мной опять начнет разговаривать.
– Спасибо, – благодарю ее.
Достаю из пакета любимые игрушки сына, даю ему их, включаю на телефоне мультики. Не хочу, чтобы Левушка плакал, когда я уйду.
Поймав момент, когда малыш отвлекается, выхожу из палаты и быстрым шагом иду в подсказанный соседкой кабинет.
На ходу читаю вывески на дверях. Сестринская, буфет, сестра-хозяйка, ординаторская.
О! А вот и колясочная!
Захожу в небольшое светлое помещение, осматриваюсь вокруг. Чемоданы, коляски, верхняя одежда на вешалках, шкафы, шкафы, шкафы.
Даже подумать не могла, что такое помещение можно встретить в больнице.
Нахожу укромное местечко, ставлю туда коляску Левы и спешу обратно. Практически дохожу до двери в палату, когда моего слуха достигает до боли знакомый голос.
Ноги сами врастают в пол.
Оборачиваюсь. Сердце вот-вот выскочит из груди, так быстро бьется.
– Я завтра приеду, и сразу за дело, – произносит тот, о ком я мечтала забыть.
Этого не может быть! Он ведь уехал!
– Только не опаздывай. – Михаил Александрович обращается к нему серьезным тоном. – Аля нам обоим устроит по первое число.
– Не переживай, не опоздаю, – расслабленно заверяет.
Ох! Как хорошо я знаю каждую интонацию его голоса. Даже спустя несколько лет прекрасно понимаю каждую нотку.
Леша что, здесь работает? Не может этого быть!
Но по тому, как Высоцкий общается с Майоровым, понимаю, что невозможное возможно.
Если же Леша окажется правой рукой Михаила Александровича, это будет самый настоящий кошмар.
Он ведь поймет, что Лев – его сын! И откажется
